Читать «ВИТЛИЙ ЛАЗАРНКО» онлайн - страница 224

— Он думает, что это плохо лежит,— комментировал сатирик,— а там наш пограничник хорошо стоит.

Раздавался выстрел, и с японского вояки спадали штаны. Горе-завоеватель пускался наутек, комично придерживая оконфузившую его часть туалета.

— Теперь он уже не самурай, а — сам удирай... Японские милитаристы хотели сделать из нашего озера Хасан-го, а наши хлопцы,— заключал шут с украинским акцентом и лукавой улыбкой,— ответили: «Не кажи го, пока не перескочишь...»

Досталось в тот вечер и современным Ляпкиным-Тяпкиным, один из коих поселился в Германии, а другой — в Италии, а сейчас орудуют сообща на испанской земле и хотят «один — чего-нибудь ляпнуть, а другой чего-нибудь оттяпнуть...»

*Радунский И. С. Записки старого клоуна. М., «Искусство», 1954, с 113.

По-клоунски образно и язвительно объяснял фамилию французского премьера Даладье, которая «оказалась для него самой подходящей, как раз по его делам: дал-адье... Дал, например, фашистам на растерзание Чехословакию и — адье...». Эта лазаренковская острота, как нередко и другие его шутки, стала крылатой.

Видное место в репертуаре политического клоуна занимал, по его выражению, позитивный материал. Он славил столицу, находчиво объясняя разницу между Москвой старой и теперешней: раньше здесь был митрополит, а теперь — метрополитен, прежде были слободы, а теперь — свободы, раньше — канальи, а теперь — каналы, раньше были хаты, а ныне—МХАТы, раньше был Царицын пруд, а теперь — право на труд, раньше в Москву за песнями ездили, а теперь весь Советский Союз о Москве песни поет.

И в заключение пообещал перепрыгнуть через всю Москву. Весело уверял усомнившегося инспектора манежа, что это не пустое хвастовство, и действительно ловко перемахнул через только что изданную книгу «Вся Москва», увеличенную для арены во много раз.

Второе отделение началось скетчем «Аркашка-неудачник» (все тот же «Иван в дороге», получивший новую редакцию). Зрители, попав в стихию непринужденного юмора и озорного пародирования, встречали реплики Аркашки, этого веселого полубродяги — коронная роль Виталия Лазаренко,— взрывами смеха. Его искрометная игра в этом по-народному грубоватом скетче позволяла особенно ярко видеть, каким он был великолепным комиком. Мифологический бог Момус, покровитель всех комедиантов, остался бы, по всей вероятности, вполне доволен своим приверженцем. Недаром в стихотворении «Виталию» поэт Вадим Шершеневич назвал клоуна «водоемом хохота». А знаменитая балерина Викторина Кригер оставила в альбоме Лазаренко взволнованный и живой отзыв: «Что выше — ваш прыжок или ваш цирковой комический талант? Я думаю, что оба выше. Велика заслуга человека, умеющего заставить другого улыбнуться. А какова же в таком случае ваша?»

После антракта на арене был установлен большой стол для президиума и традиционное кресло для юбиляра. Началось чествование. Много было сказано проникновенных слов, не меньше — остроумных поздравлений, какими, собственно, и следует приветствовать шута-весельчака. Ветеран арены слушал все это с глу­боким волнением, сильно при этом напрягаясь, то и дело прикладывал ладонь к уху рупором: в последние годы он стал уже совсем плохо слышать. На некоторых снимках, сделанных в этот вечер, бесстрастный объектив запечатлел до чрезвычайности утомленное лицо артиста: видно, каких нечеловеческих усилий стоило ему крепиться.