Читать «Вечное небо казахов» онлайн - страница 26

Если «Жылан ?абы?ты жiгiт» рассматривать как выпавший фрагмент «Ер-Тостика» или его преамбулу, то выстраивается следующая схема: герой сначала спасает дочь Бапы-хана и получает одежды змея (Бапы-хана), затем убивает змея, взбирающегося по Мировому Дереву к гнезду Самрук, и спасает ее птенцов. В некоторых версиях Самрук, как и Бапы-хан, глотает и изрыгивает героя, наделяя его необыкновенной силой. Два удивительно симметричных эпизода, происходящих в нижнем и верхнем мирах, позволяют предположить существование некогда последовательных инициационных ритуалов (об этом позже, в следующем разделе), объясняющих смысл человеческой жизни, человеческое предназначение в этом мире согласно тенгрианству. Подобно тому как царевич гностического гимна меняет одеяния, возвращаясь в верхний мир, казахского джигита глотает и изрыгивает Самрук, усыновляя его или, иначе говоря, пересотворяя его душевно-телесную субстанцию.

Бапы-хан и Самрук, змея и орел, символизируют здесь нисходящее и восходящее движение между Всевышним и миром. Гностицизму в некоторых его версиях присуще резкое противопоставление этих двух тенденций и крайне негативная оценка первой из них, как возникающей в результате действий злого Демиурга – врага истинного светлого Творца. Тенгрианство, как и многие другие традиции, осознает единство, взаимосвязь и взаимопереход противоположностей. В индуизме бог неба Варуна иногда называется «гадюкой», «змеей», солярные божества Адитьи изначально были змеями, бог огня и света Агни единосущен змею Ахи, а рассветное солнце сравнивается с Ахи, выскальзывающим из своей кожи.

«Змей – это потенциальный огонь, а Тьма – неманифестированный свет… В индийской религии и метафизике божество действует и в мрачном (змеином) и в светлом (божественном) преломлениях. Оба аспекта выражают лишь два условия существования божества – виртуальное и актуальное, сокровенное и явленное, покоящееся и разбуженное, теллурическое и небесное» . Именно в этом смысле надо понимать убийство Коркута (Орла) змеей: сворачивание бытия, уход в неявленное («?ор?ыт ?лi десем ?лi де емес, тiрi десем тiрi де емес» – «О Коркуте нельзя сказать, что он мертв, и нельзя сказать, что он жив»).

Объединение крайностей выражает и Уроборос – змей, кусающий свой хвост, и Кецалкоатль – южноамериканский «пернатый змей», творец мира и человека, культурный герой, а также и Дракон – крылатый змей, символ воды и огня, символ духа. В одноименной сказке «Жылан ?абы?ты жiгiт» герой именно благодаря надеваемой змеиной коже превращается в птицу .