Читать «Великий тайфун» онлайн - страница 174

— Ах, Виктор, вы такой оптимист!

— Да и вы, Мария Владимировна, по-моему, не из лагеря пессимистов.

Оба они, и Мария Владимировна Сибирцева и Виктор Заречный, действительно были счастливыми обладателями удивительных русских характеров — несокрушимо оптимистических; ничто, никакие обстоятельства, как бы они ни были трудны, а подчас, казалось бы, и безнадежны, ничто не могло лишить их этой драгоценной особенности.

— Блажен, кто верует… — Мария Владимировна вздохнула.

— И вы верите.

— Дождь пошел, — сказала она в ответ, поднялась из-за стола, закрыла окна. — Может быть, переночуете у меня? Сильный дождь пошел.

— Благодарю вас… Пожалуй, останусь.

По замутившимся стеклам окон уже бежали ручьи.

— Возьмите Всевкину постель и устраивайтесь где-нибудь в классе. Вам не привыкать спать по-спартански.

Они пошли в комнату «мальчиков», Виктор взял постель с кровати Всеволода.

— Роскошное будет ложе.

— Может быть, здесь и переспите?

— Сюда могут заглянуть в случае чего, а по классам вряд ли будут шарить.

— Это верно.

В одной из классных комнат Виктор положил постель в проходе между партами, запер дверь на ключ. Спать еще не хотелось, и он, походив по комнате, подошел к окну. По стеклам обильно текли ручьи.

Шум дождя всегда вызывал в памяти у Виктора одну ночь в бухте Ольги. Тогда так же, как и сейчас, плескался дождь и по стеклам бежали ручьи. Из-за дождя Женя заночевала у него. Он лег спать на полу и увидел сон: будто, наклонившись над источником, пил воду. И вода в источнике теплая, душистая. Он открыл глаза. Над его лицом были большие, темные глаза Жени. «Спите, спите!..» — шептала она.

Прежде воспоминание это вызывало у него радостное чувство, он благословлял ту ночь. Но сегодня дождевые струи, шумно лившиеся по стеклам, нагнали на него тоску. Начался август, а от Жени все нет и нет никаких известий. И одна за другой побежали думы… Контрразведка, осведомленная о существовании в городе большевистской организации, искала путей в подполье. Подозрительные субъекты заглядывали в типографию, дневали и ночевали во дворе дома № 99 по Светланской улице, рыскали в порту, в железнодорожных мастерских; уже опасно стало заходить в квартиру Марии Владимировны. Работать становилось труднее. Хотя похороны убитых 29 июня, во время которых по главной улице города шел многотысячный гневный поток людей, и показали, что народ остался непокоренным, но это был безоружный народ, он мог только ненавидеть врага. Большевики из подполья звали народ на борьбу. Но дальше всеобщей забастовки протеста против интервенции дело не шло. Центральное Бюро профессиональных союзов, существовавшее легально, призывало трудящихся не признавать «правительство автономной Сибири», требовало освобождения арестованных членов Совета, восстановления советской власти. Но это были только декларации, не подкрепленные силой. Интервенты, свергнувшие советскую власть, не собирались ее восстанавливать. Нужно было терпеливо, изо дня в день, готовиться к восстанию. Вместе с тем приходила мысль о партизанской борьбе у железных дорог, по которым передвигались, занимая край, иностранные войска.