Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 61

судьба повелела стать ему купцом и на весь

базарный день приковала, подобно сторожевой собаке, к лавке, то не следует ли

собачью конуру превратить в киоск?

- Не иначе, ага Халил, как ты перестарался. А то почему отсюда не

хочется выходить?

- По доброте дарите мне внимание, говорят - грузины все вежливые.

- Напрасно смущаешься, правда есть правда! Но если не купцом, то кем бы

ты хотел быть?

- Аллах свидетель, по своей воле - путешественником, ради познания и

спасения своей души. Хотел бы записывать

все виденное и слышанное, ибо что другое, как не возвышенные слова,

облагораживает и отводит от черных мыслей?

- Значит, мечтаешь стать книгописцем?

- По-нашему - ученым.

- А разве, ага, над тобою есть хозяин?

- Видит пророк, есть. Больше, чем хозяин.

- Кто?

- Мать.

- Мать?! - Ростом оглянулся на бесцеремонно хохочущего юношу. - Это

так, ага Халил?

- Свидетель святой Осман, так... Ты, короткошерстный заяц, чему

смеешься? Ступай к кофейщику. И еще,

Ибрагим, возьми...

- Поднос со сладостями? - живо отозвался Ибрагим. - Может, мед

мотылька? Нет? Тогда хал...

- Да убережет тебя пророк! Остальное бери все, что подскажет тебе

добрая совесть, а не ифрит.

Но Ибрагим, взяв из-под стойки несколько монет, уже умчался.

- А почему, ага Халил, старшая ханым желала видеть тебя лишь купцом?

- По велению аллаха все предки моего отца и сам отец были купцами.

Торговля драгоценностями и благовониями

делала всех богатыми. Но отец говорил: "Хорошо и купцу знать книги". Меня учил

раньше ходжа, затем четыре года я

познавал мудрость в рушдийе, уже собирался перейти в медресе... Но как раз в это

время небо нашло своевременным

отозвать отца к себе. Слез моя мать пролила столько, что, стань они бусами,

хватило б на тысячу тысяч четок, ибо отец за

красоту и нежное сердце сильно любил ее и не пожелал ни новых жен, ни наложниц.

А странствуя по разным землям за

товаром, а также из желания узнать хорошее и плохое о чужих странах, проведал,

что гарем для женщин унижение. Тут он

решил, что Мухаммед не всегда справедливо поучал, а потому и с меня взял слово

не подчиняться в этом корану.

Однако протекли дни, как слезы, оставив на щеках матери следы-морщинки.

Как-то выпрямив согбенную спину,

она сказала: "Знаю, мой сын, ты ученым хотел стать, не любишь торговлю. Кисмет!

Должен стать купцом, ибо больше

некому заменить отца. Иди и продолжай его дело, а он, взирая на тебя с высоты

седьмого неба, пусть спокойно

наслаждается раем". Я не счел возможным сопротивляться, хотя шум шелка не мог

заменить мне шелеста страниц. Но не к

чему огорчать уже огорченную. Лишь для приличия я просил дать мне два базарных

дня для раздумья. В мечеть за советом

я не пошел, ибо пяти молитв, которые Мухаммед положил на каждый день

правоверному, достаточно для того, чтобы аллах

сам помнил о наших желаниях, а лишнее напоминание о себе может показаться