Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 493
Анна Арнольдовна Антоновская
- Отец! О!.. О!.. - вскрикнул Автандил. - Отец! Твой меч не смеет
навсегда застыть в ножнах! Ты должен... ты...
- Бежан Горгаслани! - сурово оборвал Саакадзе. - Скрой этот вопль,
Бежан. Скажи там... в Картли, что никто из нас
не дрогнул перед страшным концом!
- Отец! Мой замечательный отец! Как мог я не дрогнуть перед величием
твоей души?!
Автандил, счастливый, бросился в объятия Саакадзе. Впервые предался он
чувству большой сыновней любви. Он
целовал шелковистые усы, высокий лоб и особенно нежно - светящиеся глаза.
Молчал лишь Эрасти, подавленный милостью: "Почему... почему не
Автандил?"
Заметив волнение верного спутника, Саакадзе строго сказал:
- Помни, Эрасти, я уже решил, - и резко повернулся. - Вот, друзья,
много лет я шел с вами вперед, то поднимаясь,
то падая. Быть может, я не раз ошибался, но помыслы мои всегда были чисты...
чисты, ибо неизменно думал о нашей
Картли, о нашем народе. Не мы виновны, если силы оказались чересчур неравные,
если время на стороне князей, на стороне
врагов, что засели внутри нашей крепости и беспрестанно осаждают нас. Ведь мы
молоды, и полагал я: большая борьба за
воссоединение всей Грузии в одно царство только предстоит. Хосро-мирза Багратид,
он согласился бы, ибо, не в пример
Луарсабу, прочно стоит на земле и, не в пример Теймуразу, не путает перо со
скипетром. Увы, немногое пришлось
свершить. Судьба! Или рано мы родились? Быть может, рано! Но жить иначе не
могли... Друзья, братья, мы в середине
Турции, окружены враждебной природой и извечными врагами. Они много бы дали,
чтоб летописцы их посмели описать
нашу смерть, как предел бесславия. Им хотелось бы видеть нас, грузин, под ножом
палача, в желтых кофтах, наполовину
обритыми, изувеченными на помосте. И тогда бы ваши доблестные и трудные дела,
мои "барсы", покрылись густой пеленой
позора. Но нет! Не бывать этому!! Мы здесь - грузинское войско. Нас, как всегда,
меньше, чем врагов, но мы никогда не
отступали, - не отступим и теперь. У нас осталось не много богатства: несколько
глотков воздуха. Но кто в силах отнять у
нас последнюю битву? Так завещаем ее потомкам...
Еще долго и проникновенно говорил Саакадзе, окруженный "барсами", о
мужестве духа, свойственном лишь тем,
кто всегда стремится к высшим целям. И вдруг замолк: "Кому говорю я о
мужестве?!" Задумчиво покрутив ус, он спокойно
велел всем лечь и постараться уснуть.
Последний привал! Пусть сырая мгла послужит буркой уставшим "барсам".
Да будет им камень под головой мягче
бархата. Воины спят. Тише!
В черный провал ночи смотрел Георгий. Бурная жизнь вновь плыла мимо,
вырывая из мрака былинки
воспоминаний. Внезапно он приподнялся на локтях, тревожно повернул голову и,
скорее чувствуя, чем видя, прошептал:
"Нет, все целы... все, увы, со мной... Как ровно дышат. Блаженная улыбка на
губах Гиви. Димитрий поставил рядом с собой
желтые цаги, подарок деда. Пануш сопит, как медведь. Дато полуоткрыл глаза,