Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 488
Анна Арнольдовна Антоновская
- Бе-е-е-ей г-я-у-у-уро-ов!
Но некоторые из тех, кто прижимался к стенам и воротам, усомнились в
подлинности хатт-и-шерифа. Они
возвысили голос, они пытались протестовать.
И тогда Хозрев-паша дотронулся до золотой бляхи на лбу коня.
Тотчас с четырех сторон площадь большой мечети оцепили янычары Окджу,
двадцать восьмой орты, взяв на
изготовку мушкеты.
Со стороны улицы Водоемов забили пушки, разрезая для острастки воздух
свистящими ядрами.
Разрядили мушкеты в воздух и янычары Бекташи, девяносто девятой орты.
Войсковые поджигатели высоко подняли шесты с коробками, в которых
горела смола. Запылали на шестах
матерчатые шары, и удушливый дым пополз по стенам. Вакханалия огня и дыма
захлестнула Токат. Люди с блуждающими
глазами затрепетали перед верховным везиром.
И тогда Хозрев-паша снисходительно дотронулся до белой кисеи,
спускающейся с его роскошного головного убора.
Натиск уродства должны были сменить звуки красоты.
На всех углах и перекрестках мгновенно зазвенели тысячи нежных,
чарующих, волшебных колокольчиков Токата.
Их мелодичный звон ширился, вырывался из клубов дыма, вторгался в души и пленял
сердца.
Внезапно из-за завесы черного дыма появился Утешитель. Он шел, припадая
на правую ногу и вздымая на
перекрещенных палках колокольчики, в отблесках красноватого огня они тихо
колебались и звенели сегодня не так, как
всегда.
Сняв один колокольчик, Утешитель бросил его перед конем Хозрев-паши.
Подбоченившись, верховный везир
милостиво повелел подать ему эту вечную песню Токата и положил на желтоватую
ладонь дар аллаха.
Но колокольчик безмолвствовал, он потемнел от дыма и при падении у него
отскочил язычок.
Токатцы с ужасом смотрели на черный безмолвный колокольчик.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Если бы не этот золотистый камень с черными пятнами, напоминающими
шкуру барса, Ибрагим считал бы свой
вчерашний разговор жестоким бредом.
- Откуда у меня этот странный камень? - засмеялся палач. - Обломок
скалы принадлежал Таяру, оружейнику из
Эрзинджана. Он тайно приготовлял в нем порох и за то посажен, - палач поднял
указательный палец, - на железный кол:
вот так! Камень волшебный, он укрепляет силу руки.
Вскинув тяжелый молот, палач с размаху опустил его на камень. Застонало
железо, но на пятнистом обломке скалы
не появилось и трещинки. Удивленный Ибрагим спросил: почему мастер секиры
пытается раздробить причудливое
творение аллаха?
Палач отрицательно мотнул головой. Этот камень не раздробит и тысяча
ифритов, а он, палач, только готовит руку
к предстоящему утру казни. От двадцати ударов мускулы сами приобретают свойство
меди, а снести одиннадцать голов
нужно одинаково - обидеть кого-нибудь из гурджи опасно, они злопамятны и могут в
другом мире напомнить палачу его
неловкость.
Вспомнилось сейчас Ибрагиму, как, погладив камень, он отдернул руку.