Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 402

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

"Барсы" томились от вынужденного бездействия. Жизнерадостный Дато терял

блеск глаз, а у хладнокровного

Ростома судорожно дергались губы. Всего хуже было с горячим Димитрием - он

сосредоточенно перебирал четки, которые

никогда и в руки не брал. Вздохи Гиви оглашали дом, а Матарс стал оберегать свою

шею, обматывая ее то желтыми, то

зелеными шалями. Элизбар то и дело бегал к Дареджан, прося настойки из трав от

зубов, которые у него со дня рождения не

болели, или же хризолитовый порошок, помогающий при дрожании ног, хотя они у

него были крепче дуба. Пануш надоедал

Автандилу, умоляя его помочь сосчитать звезды. Но Автандил лишь отмахивался, ибо

сам не знал, почему усиленно рубит

шашкой жерди, проклиная всех чертей на свете - желтых, зеленых, серых.

Саакадзе приглядывался и своей дружине, и ласковое сочувствие светилось

в его не перестающих полыхать глазах.

Больше лютого врага опасался Георгий апатии. Разве не она ослабляет волю,

уменьшает силу десницы, притупляет

бдительность? Вот тут-то враг и спешит к легкой наживе. Припоминалась горская

мудрость: "Терпение гору взяло,

нетерпение душу взяло".

В одно из утр Георгий уволок Матарса в "комнату военных разговоров",

где на стене чернела шашка Нугзара и

отражался щитом Ясе рассеянный свет, и напомнил, что живущий у берега реки

всегда знает брод.

Матарс, сбросив с шеи зеленую шаль, вперил единственный глаз в Георгия,

который, растянув белый холст, куском

угля стал быстро вычерчивать прямые и замысловатые кривые линии, развивая новый

план овладения Багдадом. Матарс

весь превратился в слух; как губка влагу, впитывал он смелые слова, предвещающие

дерзкие решения.

Сначала "барсы" в одиночку поглядывали наверх, где скрылся Матарс,

потом, собравшись, стали обсуждать, что бы

это значило. Элизбар в сердцах вышвырнул лекарство от зубной боли вместе с

чашей, а Димитрий, оборвав нить, яростно

принялся топтать рассыпавшиеся четки.

- Довольно терпеть! - вскрикнул Гиви. - Пойду посмотрю, что делает

слишком зрячий и наполовину видящий.

Но, добежав до двери комнаты Саакадзе, храбрец раньше робко постучал,

затем приложил ухо к двери и внезапно

ее приоткрыл. Обалдев, он некоторое время смотрел на Георгия, голос которого,

подобный весеннему грому, раскатывался

над белым холстом, изображающим Месопотамию, превращенную ливнями в грязное

месиво. Перед Гиви неожиданно

возникли теснины древнего Евфрата. И вот уже вниз по течению великой реки,

отброшенной горными массами Тавра,

устремились к юго-востоку келлеки - огромные плоты с турецким войском,

ощетинившимися копьями и мушкетами, над

которыми развевались зеленые знамена с полумесяцем.

Саакадзе, притворившись, что не замечает Гиви, все больше повышал

голос:

- Итак, минуя песочные мели, быстрины и водопады, янычары проникнут на

необозримую низменность под

оглушающие удары барабанов и раскаты труб. Но разве не выгоднее Моурав-паше,

ведущему орты, соблюдать предельную