Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 6
Анна Арнольдовна Антоновская
открытого рта вырываются хриплые стоны. И когда Иорам, получив право беречь
старого Джамбаза и господствовать над ним, первый раз вскочил в седпо, Джамбаз
от обиды жалобно заржал... Саакадзе, потрепав его поредевшую гриву, грустно
сказал: "Нет, Джамбаз, я не изменил тебе, я помню, как обязан твоей
стремительной легкости, но, друг, время беспощадно, оно не щадит и коней. Я беру
твоего сына, ты бери моего". Джамбаз понимающе смотрел на господина черными
затуманенными глазами.
С того дня каждое утро, когда возвращался Иорам с необходимой Джамбазу
прогулки, Русудан выходила встречать коня. Она давала ему кусочки сладкого теста
из своих рук, гладила его опущенную шею и жалостливо следила, как затем он
устало, по-стариковски жует саман.
Годы, бурные годы промчались под копытами Джамбаза. Трубили серебряные
трубы победы, падали города, слитые тени коня и всадника проносились по
раскаленным пескам, склонялись ниц плененные владыки, под афганскими облаками
кружил конь, к его копытам падали золотые ключи твердынь, от пронзительного
ржания вздрагивали в джунглях неведомые звери, раджи бросали к его ногам
слоновые бивни, он вздымался на дыбы у стен Багдада и в ореоле страусовых перьев
гордо вступал в Исфахан.
Отошла жизнь, полная огня, страстей и стремлений. И вот сейчас Джамбазу
осталась горсть ячменя, которую он с трудом дожевывает...
- Э-э, Иорам, где отец?!
В ворота вместе с Автандилом ворвалась жизнь, молодая, нетерпеливая.
- Отцу сейчас не до тебя, - с нарочитой холодностью ответил Иорам.
Он завидовал брату, завидовал его возрасту и мечтал о сотне в золотистых
плащах, шумящих, как ливни, - именно о такой сотне, над какой начальствовал
Автандил.
Разгадав настроение брата, Автандил задорно расхохотался и вприпрыжку,
подражая оленю, побежал в дом.
- ...Так ты говоришь, мой Дато, светлейший Леван Дадиани испытывает
разочарование?
Верхняя площадка на Орлиной башне всегда казалась тесной. Саакадзе
продолжал крупно шагать, задевая плечом то свод у двери, то светильник на
арабском столике. Но если бы ему пришлось воздвигнуть башню, соответствующую его
настроению сейчас, то она не поместилась бы и на Дигомском попе.
- Да, мой Георгий, светлейший так и сказал:
"С Теймуразом мы не сговоримся. Не ему предопределил бог стать царем
царей. С ним мы не уповаем расширить грузинские земли. Да поможет ему иверская
божья матерь удержать одну кахетинскую корону на своей голове, столь искушенной
в звучных шаири".
Гулко раздавались шаги Саакадзе по каменному полу. Внимательно слушал он
и Даутбека, привезшего также невеселые вести.
- Значит, Гурия и Абхазети недоумевают, притаились? И Имерети выжидает? -
Саакадзе резко остановился около висящего на стене щита с девизом, вычеканенным
Ясе, осторожно поправил меч, которым очистил Марткоби от персидских полчищ, и
тяжело опустился на тахту. - Этого следовало ожидать, друзья мои. Владетели
Западной Грузии хорошо изучили Теймураза: ничем не захочет делиться ревнивый