Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 450

О аллах, где еще найдутся такие дуры, которые при наступлении ночи не знали бы,

что им делать!" И, выступив вперед, повел покорное стадо в гарем, именуемый

сельчанами хлевом.

Тут только пророк счел уместным оглянуться, и, узрев опустевшее пастбище,

он заподозрил противоестественную хитрость и разразился такою бранью, что пастух

от изумления разинул рот. А раз рот он разинул, то язык начал делать свое дело -

изверг такое, что все вокруг содрогнулось. Пророк, словно подкошенный, свалился

и проворно закрыл уши, дабы зловонный поток не проник через них внутрь головы и

не отравил бы мудрость, которую он много лет укладывал между мозгами правильной

квадратной кладкой. Оставив поверженного врага корчиться на поле битвы, пастух

поспешил в деревню и потребовал устроить празднование в честь не совсем обычно

рожденных телят. И все согласились назвать одного - "Мудрость", ибо это была

она, а второго - "Стойкий", ибо это был он... Что же касается дальнейшего, то с

той поры пастух и пророк больше не встречались, ибо между ними все было

досказано...

Я возьму пример с пастуха и постараюсь досказать все Шадиману, чтобы

больше незачем было встречаться.

Насмеявшись вдоволь, "барсы" вернулись к серьезному разговору.

К вечеру, несмотря на уговоры подождать утра, Папуна выехал. Он смолоду

любил в темные ночи предоставлять буйволам или коню полную свободу отыскивать

дорогу, а самому блуждать в поисках истины по извилистым путям неизвестности.

С утра в замке водворилась глубокая тишина. Несмотря на то, что комната

Георгия была на самом верху отдаленной башни, все говорили вполголоса. Коней на

водопой водили не иначе, как обвязав им копыта. Дружинники старались не бряцать

оружием.

Склонившись над вощеной бумагой, Георгий писал послание католикосу. Его

победа в Месхети должна убедить главу церкови в уязвимости персов, которых еще

есть время изгнать испытанным мечом Саакадзе:

"Прошу одного, святой отец, - войска! И церковь будет возвеличена..."

Георгий проникновенно описывал страдания народа, беспощадно разоряемого

врагом:

"...Но сыны Картли продолжают сражаться, ибо лучше погибнуть на поле

чести, чем под копытами вражеских коней. Здесь, на отуреченной грузинской земле,

я до конца осознал страшную опасность, которая неумолимо надвигается на Грузию.

Еще несколько десятков лет назад Лазистан был надежным передовым рубежом

грузинского царства на южном берегу Понтийского моря, а лазы - красивое боевое

грузинское племя - вскинутым щитом сдерживали Трабзон. А теперь? Лазы круто

повернули щит против Грузии. Пройдет еще полвека, и лазы с криками: "Во имя

аллаха!" начнут топтать землю своих прадедов. Ты спросишь, святой отец: кто

виноват? Я опять отвечу: князья! Ибо своей алчностью, вековыми междоусобицами и

стяжательством они не перестают раздроблять и ослаблять царство, а этим

пользовались и будут пользоваться неистовые шахи и султаны. Почему же церковь