Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 338

билась о валуны Хевсурская и Пшависхевская Арагви. Каменная тропа круто взлетала

вверх, словно нацеливаясь в небо. Густой воздух зеленел между сдвинувшимися

утесами.

Рискуя свалиться в пропасть, Матарс беспрерывно понукал скакуна. За

Матарсом безмолвно следовали Пануш, Нодар, держащий руку на перевязи, знаменосец

Алавидзе, дружинники. Одна мысль владела ими безраздельно: "Скорей! Скорей!"

Проход в Хевсурети пробит! Жинвальский мост остался в клубящейся бездне.

Еще усилие, и они достигнут предельной высоты. А там уже гнезда орлов -

поселения хевсуров Удзилаурта, Гвелети, Барисахо, Гули, Гудани... Они протрубят

в ностевский рожок, поднимут тревогу "Хевсуры, Георгий Саакадзе сзывает вас на

бой с поработителями! Скорей! Скорей! Проход в Хевсурети пробит!"

Матарс отдернул бурку и вновь взмахнул нагайкой. Перед ним встал

вчерашний день во всей своей необычайности и величии...

Возле Жинвальского моста теснились стрельцы и казаки, держа под уздцы

коней. Только что в братской могиле схоронили павших за святое дело. Напротив

русских выстроилась поредевшая картлийская дружина. И между войсками, в

середине, гордо реяли три простреленных знамени. Меркушка трижды облобызался с

побратимами. Вавило Бурсак, кинув наземь папаху, держал речь:

- Ну вот, казаки-атаманы, любо побились мы за гребнем, защитили

единоверцев, а теперь айда в Терки, а там, с благословения войскового атамана,

за зипунами, пощупаем Гилян, да и продолжим бой с басурманами. А только ж не все

из нас потешатся гульбой, подивятся божьему миру, многим припало в новоселье

скочевать в матушку сырую землю. Так що ж, помянем их, хлопцы! И стрельцов и

грузинцев помянем - тех, кого уложила спать калена стрела и пуля жаркая.

- Слава им! - ответили казаки.

- Честь! - подхватили стрельцы.

- Память! - заключили картлийцы.

- И то запомните, молодцы: пали наши други на гребне, а напали на них

ильбо лихие люди, ильбо косматые дьяволы. А мы-де лишь туров били...

Овчина-Телепень-Оболенский приложил шлем к юмшану, обвел картлийцев

голубыми глазами, и отразились в них несокрушимая сипа воли и твердость духа.

- Не раздавила нас сила кизилбашская, - убежденно проговорил он, - и

впредь не раздавит! Да здравствует народ иверский на Куре-реке, а стрельцы и

казаки - на буйном Тереке!

И трижды прокричали "ура!" стрельцы и казаки. И трижды прокричали "ваша!"

дружинники.

Скрывая волнение, теснившее их души, "барсы" поклонились уходящим русским

и выразили этим благодарность всей Картлийской земли. Не забыл Матарс, с каким

риском был связан приход с Терека казаков и стрельцов, и заверил Овчину-Телепня-

Оболенского и Вавилу Бурсака, что ни один из картлийцев отныне и словом не

обмолвится об их подвиге в Арагвском ущелье. Ни один русский клинок, ни один

шлем, ни одна пищаль не останутся там свидетелями их сражения. И лишь предание о

благородном порыве, быть может, отзовется в туманной дали грядущих столетий...