Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 317

не то с сожалением:

- Во казачий круг не хаживал воевода и с нами, казаками, не думывал думу.

А еще: доля не свитка - не сбросишь, а пищаль не жнитво - не выпросишь! Так-то,

стрелец! - и подмигнул Меркушке.

Вышел воевода хмуро, в становом кафтане, на зарукавьях жемчуг; под

остроносыми чоботами, подбитыми мелкими гвоздиками, заскрипели половицы. Кинул

взгляд в окно, не спеша подошел к поставцу, взял палаш, выдернул из ножен,

повернул на одну сторону, потом на другую. Оборотился к троим, но, словно не

видя их, громко, в крик, пробасил в воздух:

- О ты, царь вселенной, премудрое слово, даруй победу над врагами, как

некогда даровал благочестивому и великому Константину!

- Чуем победу, батько! - обрадованно подтвердил хорунжий.

Как ушатом холодной воды, обдал его взглядом Хворостинин. И еще громче,

чтоб за окном услышали:

- Пошто лаешь? Я о победе молвлю над варварскими людьми, над разбойными,

что делу государеву измену творят. Непригоже царя нашего самодержца с аббас-

шаховым величеством ссорить. Непригоже бесчестить и патриарха, первосвятителя

московского. А посему...

Пятисотенный прикусил губу, кровь ударила в лицо. Мысленно вырвал палаш

из мясистой руки Юрия Богдановича и мысленно же полоснул его промежду глаз. А

Меркушку потянуло скинуть с застылых плеч стрелецкий кафтан, скомкать, швырнуть

под воеводские чоботы: пусть, пес тароватый, топчет его серебряными скобами

каблуков! А самому натянуть дерюгу и сигануть за гребень. Для келаря клеть, а не

для Меркушки.

Сдвинув нависшие над ледяными глазами брови, боярин, не разбавляя речь

сладкой водицей, сухо заключил:

- А посему: в помощи грузинцам отказать. Гонца же без ответной грамоты

отпустить восвояси, - и, вскинув руку, точно стремясь не допустить прекословия,

подозвал пятисотенного.

Овчина-Телепень мрачно взглянул в глаза воеводе. Точно щитом - булат,

отразил Хворостинин тяжелый взгляд и сказал, чеканя слова, как монету, громко,

но чуть теплее:

- Ты, Лев Дмитриевич, на туров за горы собирался?

- Собирался.

- Не держу. Бери Меркушку с собой, а то у десятского под пятами будто

уголь раскаленный. Две сотни ездовых стрельцов из своих сам снаряди с толком. В

колокола не бей, выступай без звона спопошного да без шума, чтобы государеву

имени никакого бесчестья не было.

- Уразумел, боярин.

- Чаю, уразумел, что охота твоя тайная? Дабы иным стрелецким начальникам,

кои на Тереке остаются на страже, обидой не показалось, что не они, царевы

слуги, а ты, слуга царев, на гребень вышел.

- За милость благодарствую!

- Иссеки туров вдосталь и ребра им поизломай, дабы глядели отныне с

опаской и страхом на московский самопал! - И Хворостинин палашом прикоснулся к

плечу пятисотенного, точно благословлял его на ратный труд.

Отлегло от сердца у Меркушки: хитро задумал боярин!

Подозвал Юрий Богданович и просиявшего Меркушку, строго наказал пищалью

хованской, как подобает служить.