Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 23

список утвари Кватахевской обители. Греческая царевна Елена, став женой царя

Баграта Куропалата, привезла дискос в дальнюю Грузию. Она верила, что в нем

воплотился дух апостола Петра. Отгремели годы, и Давид Строитель лично поразил

мечом сельджукского полководца и в знак победы передал этот дискос настоятелю

Кватахеви.

Зорко всматриваясь в надпись, Бежан не переставал улыбаться: еще

накануне, за вечерней трапезой, настоятель Трифилий рассказал ему о событиях в

Тбилиси. Но если турнир в келье не вдохновил Теймураза на новые шаири, то

проводы, устроенные царю Георгием Саакадзе, чуть не вдохновили его на подлинный

турнир.

И Трифилий, смакуя каждое слово, как спелую грушу, красочно описал новую

неудачу, постигшую царя. Не в силах забыть пышную встречу, которую устроил ему

дерзкий Моурави, царь решил осадить не в меру ретивого ностевца. Народ,

толпившийся у стен Метехи, разразился криками восторга при виде пышного выезда

царя. В парчовом азяме он сверкал подобно второму солнцу. А черный аргамак с

алмазной луной на челке так изгибал шею, что если бы не цвет, то походил бы на

лебедя. Еще заранее прибыла из Телави вызванная царем блистательная свита. И

кольчуги шестидесяти телохранителей, окруживших царя, переливались золотыми

волнами. Народу еще раз пришлось разразиться возгласами: появился Моурави. И

вразумил его господь сесть на тощего коня и облачиться в будничную азнаурскую

чоху. А позади вместо сверкающих "барсов" плелись десять - где подобрал таких! -

веснушчатых дружинников, вооруженных только пращами. Воистину возвеселился он,

Трифилий, когда Теймуразу пришлось осадить своего коня. Пылающий от гневя царь

изумленно взирал на "мерзких всадников" и резко вопросил, что означает подобная

дерзость.

- И тогда твой умный отец, - выразительно поднял палец Трифилий, -

покорно склонил свою богатырскую голову и смиренно изрек: "Не к лицу подданным,

попавшим в опалу, красоваться в богатых нарядах". Смущенный царь заерзал в седле

и, к негодованию кахетинцев, сам, прости господи, удивляясь себе, пригласил

Моурави на беседу в стольный город Кахети.

Недоумевал Бежан: почему умиротворению отец предпочел вызов? И почему

искрятся глаза настоятеля Трифилия? Неужели одобряет такую дерзость?..

Стремясь в древних сказаниях найти разгадку человеческих поступков, Бежан

подошел к свиткам. Но разгорающийся весенний день то и дело отрывал его от

пожелтевшего пергамента, приманивая к распахнутому окну тонким ароматом фиалок.

Внезапно Бежан вскочил, прислушался и опрометью выбежал из кельи. Еще

мгновение, и он повис на могучей шее отца.

- Выходит, рад, мой мальчик? О-о, какой ты рослый, сильный стал! -

Саакадзе приподнял Бежана, как перышко, и поцеловал. Но тут же с сожалением

подумал: "Вот кому пошла бы малиновая куладжа и острая шашка".

В день приезда о делах не говорили. Лучшие яства, густое монастырское

вино располагали к отдыху и благодушию.

На черном куполе, раскинутом над Кватахеви, особенно ярким казался