Читать «Великий Моурави 2» онлайн - страница 119

Георгием, делла Валле нетвердо поставил чашу на стол. - Да, мой друг,

открываю тебе всю глубину пережитых мною чувств. Мне изменила любимая

женщина, и Рим, изобилующий величием цезарей, показался мне пустыней. Увы, я

скоро забыл ее, но понял это, путешествуя по святым местам. В неаполитанском

монастыре я благочестиво отслужил молебен и торжественно принял от

священнослужителей одежду пилигрима. Венецианский корабль увез меня в Сирию.

Тут открылось поле, обильное для сеяния и жатвы. Не утруждаю ли я вас,

синьор, повестью о неспокойной жизни пилигрима?

- Мой благородный друг, я душою слушаю тебя... и если бы обладал второй

жизнью, хотел бы прожить подобно тебе.

- Не торопитесь, снисходительный друг, есть в моей жизни и темные

пятна.

- Даже на луне не существуют пятна только в четырнадцатый день ее

рождения. Мой Петре, удостой меня доверием.

- Так вот почти одиннадцать лет путешествовал я по Азии, не страшась

бедствий и испытаний. Я объехал весь южный берег, все страны и все моря. Я

пережил бурю восторгов, страстей и огорчений. Но беспокойное сердце все

больше жаждало сильных ощущений. Дивная милость небесная ниспослано была в

Багдаде. Я полюбил прекрасную ассирийку Сетти Маани. Она была христианка, и

я женился на ней. Я был очень счастлив, мой друг, но много слез она извлекла

из моих очей. Посмотри на мою Сетти Маани.

Делла Валле откинул лиловую парчу, затканную золотыми розами, и Георгий

увидел в стеклянном гробу прекрасное смуглое лицо ассирийки с опущенными

ресницами, обрамленное черными косами. Набальзамированная, она казалась

спящей в драгоценном одеянии, закиданная белыми восковыми лилиями.

Приложив руку ко лбу и сердцу, Георгий рыцарски поклонился мертвой

красавице и, подняв глаза, увидел бледнолицую мадонну, обрамленную

золотистыми волосами, печально склонившуюся над гробом.

Перед католической иконой мерцала синяя лампада.

Делла Валле осторожно закрыл парчой стеклянный гроб и, поправив кружево

на манжетах, вернулся к складному столику.

Георгий последовал за ним, стараясь бесшумно ступать своими походными

цаги, опустился рядом с делла Валле и мягко положил свою огромную руку на

его колено. Итальянца поразила необычайная теплота в глазах Георгия, всегда

пылающих неукротимыми страстями.

- Друг Петре, ты благородный из благороднейших. Два чувства никогда не

умирают в человеке - ненависть и любовь. Пока эти чувства живут, не умирают

и другие желания. Но, может, твоей святыне будет спокойнее в тени кипарисов

и мрамора?

- Синьор, за годы живых и мертвых странствий Сетти Маани привыкла к

покачиванию кораблей и кибиток верблюдов. Она дала мне много радости, и я

отвезу ее в Рим, ибо в Риме думаю закончить свое земное странствие. Я уже

написал пышную речь, которую произнесу над гробницей моей любви. Вот, мой

терпеливый собеседник, я сказал вам почти все.

Пьетро делла Валле наполнил доверху чаши, и оба молча выпили.