Читать «Великий Моурави 1» онлайн - страница 136

Хорремабада, пух кашмирских коз и жемчуг Персидского залива.

- Ай балам! Ба... ла... м!

За Заендерудом в расплавленном зное зыбко маячили воздушные мечети,

мраморные дворцы, мозаичные замки, висячие сады и хрустальные караван-сараи.

Всадник качнулся, протер глаза пыльной рукой и приподнялся на стременах.

Перед ним раскинулись четыре квадрата роскошного сада Чахар-Багх,

разделенного искусственными каналами, через подземные трубы наполняемые

водой Заендеруда. Сквозь ажурные ворота просвечивали мраморные фонтаны с

взлетающими струями, искусственные скалы, сбрасывающие с отвесных крутизн

жемчужные водопады к закованному в базальт пруду, где каменный грифон,

сверкая нефритовыми глазами, выбрасывал из оскаленной пасти вспененные

струи.

Тысячи чинар разделяли сад на аллеи, прохладные террасы, лабиринты -

"увеселительные ходы", переплетенные белыми, красными, желтыми, розовыми и

черными розами.

Разбросанные беседки сверкали золоченой резьбой листьев и цветов.

Чудесный миндаль, фисташки, стройные финиковые пальмы, пряный инжир,

бархатные персики, абрикосы, жесткие гранаты, грецкие орехи, разросшиеся

каштаны, колючие заросли ягод и обилие плодовых деревьев отягощали дышащий

свежестью сад.

Полуденная истома притягивала к Чахар-Багх пёстрые толпы. У ворот под

зоркими взглядами шахских садовников исфаханцы опускали в зияющую пропасть

кованых сундуков по четыре шая за плоды, которые они могли есть до

изнеможения в пределах Чахар-Багх, но за дерзкое желание унести хотя бы одну

фисташку смельчаки тут же подвергались палочным ударам.

Всадник еще раз оглянулся на пышный Чахар-Багх. Он вспомнил

торжественный въезд в Исфахан юного шаха Аббаса, сменившего наместничество

Хорасана на трон Сефевидов. Блестящий караван под рокот труб и барабанов

приближался к городским воротам. Внезапно черный скакун шаха споткнулся. Шах

недоуменно оглядел унылый пустырь и повелел, на зависть чужеземным гостям,

разбить у въезда в Исфахан сад новой столицы.

Мгновенно из разных провинций потянулись редкие деревья, камни, мрамор,

и сочная почва щедро раскинула зеленые завесы.

Пронеслось пятнадцать бурных лет, и благоухающий Чахар-Багх восхищает

теперь взор путника.

У городской стены всадник остановился, вынул из золоченых ножен саблю.

В сверкающем лезвии отразились узкие глаза, шафрановое лицо и тонкие пальцы,

приглаживающие волнистую черную бороду.

На повелительный окрик поспешно открылись ворота, и стража

подобострастно приветствовала могущественного хана Али-Баиндура ...

В Накара-ханэ флейтисты, барабанщики и трубачи играли встречу. Косые

лучи солнца осторожно сползали по высокой стене с рельефными изображениями

львов, иллюминованных и составленных из глазированных изразцов.

На арабском коне, отливающем золотом, шах Аббас въезжал в резные ворота

Давлет-ханэ.

Невысокий, но каждым движением подчеркивающий свою беспредельную власть,

шах казался выше сирийских мамлюков, великанов в полосатых тюрбанах, с

мечами, и величественной свиты персидской знати.

Бросив поводья дежурным ханским сыновьям, шах медленно поднялся по