Читать «Великий Моурави 1» онлайн - страница 136
Анна Арнольдовна Антоновская
Хорремабада, пух кашмирских коз и жемчуг Персидского залива.
- Ай балам! Ба... ла... м!
За Заендерудом в расплавленном зное зыбко маячили воздушные мечети,
мраморные дворцы, мозаичные замки, висячие сады и хрустальные караван-сараи.
Всадник качнулся, протер глаза пыльной рукой и приподнялся на стременах.
Перед ним раскинулись четыре квадрата роскошного сада Чахар-Багх,
разделенного искусственными каналами, через подземные трубы наполняемые
водой Заендеруда. Сквозь ажурные ворота просвечивали мраморные фонтаны с
взлетающими струями, искусственные скалы, сбрасывающие с отвесных крутизн
жемчужные водопады к закованному в базальт пруду, где каменный грифон,
сверкая нефритовыми глазами, выбрасывал из оскаленной пасти вспененные
струи.
Тысячи чинар разделяли сад на аллеи, прохладные террасы, лабиринты -
"увеселительные ходы", переплетенные белыми, красными, желтыми, розовыми и
черными розами.
Разбросанные беседки сверкали золоченой резьбой листьев и цветов.
Чудесный миндаль, фисташки, стройные финиковые пальмы, пряный инжир,
бархатные персики, абрикосы, жесткие гранаты, грецкие орехи, разросшиеся
каштаны, колючие заросли ягод и обилие плодовых деревьев отягощали дышащий
свежестью сад.
Полуденная истома притягивала к Чахар-Багх пёстрые толпы. У ворот под
зоркими взглядами шахских садовников исфаханцы опускали в зияющую пропасть
кованых сундуков по четыре шая за плоды, которые они могли есть до
изнеможения в пределах Чахар-Багх, но за дерзкое желание унести хотя бы одну
фисташку смельчаки тут же подвергались палочным ударам.
Всадник еще раз оглянулся на пышный Чахар-Багх. Он вспомнил
торжественный въезд в Исфахан юного шаха Аббаса, сменившего наместничество
Хорасана на трон Сефевидов. Блестящий караван под рокот труб и барабанов
приближался к городским воротам. Внезапно черный скакун шаха споткнулся. Шах
недоуменно оглядел унылый пустырь и повелел, на зависть чужеземным гостям,
разбить у въезда в Исфахан сад новой столицы.
Мгновенно из разных провинций потянулись редкие деревья, камни, мрамор,
и сочная почва щедро раскинула зеленые завесы.
Пронеслось пятнадцать бурных лет, и благоухающий Чахар-Багх восхищает
теперь взор путника.
У городской стены всадник остановился, вынул из золоченых ножен саблю.
В сверкающем лезвии отразились узкие глаза, шафрановое лицо и тонкие пальцы,
приглаживающие волнистую черную бороду.
На повелительный окрик поспешно открылись ворота, и стража
подобострастно приветствовала могущественного хана Али-Баиндура ...
В Накара-ханэ флейтисты, барабанщики и трубачи играли встречу. Косые
лучи солнца осторожно сползали по высокой стене с рельефными изображениями
львов, иллюминованных и составленных из глазированных изразцов.
На арабском коне, отливающем золотом, шах Аббас въезжал в резные ворота
Давлет-ханэ.
Невысокий, но каждым движением подчеркивающий свою беспредельную власть,
шах казался выше сирийских мамлюков, великанов в полосатых тюрбанах, с
мечами, и величественной свиты персидской знати.
Бросив поводья дежурным ханским сыновьям, шах медленно поднялся по