Читать «Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года» онлайн - страница 253

Днем 27 августа Савинков подтвердил Корнилову подлинность телеграммы Керенского об отставке главнокомандующего.

Однако теперь Савинков принялся заметать следы своего участия в организации политического переворота. Он объявил клеветой утверждение Лукомского о том, что вел согласование политических мер с Корниловым от имени Керенского.

Савинков изображал крайнее возмущение действиями Корнилова: «чем бы ни закончилось начатое Вами предприятие, родина наша пострадает безмерно, в действующей армии и в стране прольется кровь тех людей, которые хотят защищать Россию от могущественного врага, фронт обнажится, и победу будет праздновать император Вильгельм». И ведь конфликт, в котором Савинков винил Корнилова, разразился в самое неподходящее время! «В тот день и даже почти в тот час, когда правительство должно было принять этот законопроект, о чем я Вас поставил своевременно по телеграфу, Вам угодно было попытаться продиктовать Вашу единоличную волю народу русскому, и этим Вы взяли на себя ответственность незабываемую. Все попытки мои, длительные и упорные, связать Вас тесной связью с демократией российской, осуществляя именем признанного ее вождя программу, Вами предложенную, не увенчались успехом, смею сказать, не по моей вине, а по Вашей вине»^.

Смысл этой высокопарной речи заключался, конечно, в снятии с себя вины за происходящее. И все же обида за то, что его блестящий план с таким треском проваливается, заставила Савинкова высказаться неосторожно по поводу сути этого плана - провести меры Корнилова именем Керенского. Это - не меры Керенского, но их нужно продавить вопреки воле Керенского. Собственно, это теперь и делал Корнилов с помощью войск, но он не ожидал, что Керенский решится на столь громкий протест против попытки Корнилова посадить его в золотую политическую клетку. А Савинков не ожидал, что «истерика» Керенского последует до того, как корпус Крымова возьмет под контроль Петроград. А там уж можете и протестовать, Александр Федорович, дело сделано.

В итоге своей речи по телеграфу Борис Викторович призвал Лавра Георгиевича «подчиниться Временному правительству, сдать должность и уехать из действующей армии»^.

Корнилова сообщение Савинкова настолько поразило, что он взял получасовой тайм-аут. Затем он напомнил Савинкову (а теперь и сообщил таким образом Керенскому) содержание их разговоров в Ставке, когда планировался удар против «большевиков и Советов», как Корнилов говорил Савинкову о необходимости диктатуры. В итоге Корнилов прямо заявил, что отказывается подчиниться решению, которое, как он считает, принято под давлением Совета, «в составе которого много людей, запятнавших себя изменой и предательством»^.

В итоге Савинков и участвовавший в разговоре вместе с ним Маклаков приняли версию о недоразумении в связи с Львовым и взялись довести ее до Керенского. Корнилов согласился, что «недоразумение могло бы быть устранено при личных объяснениях», но для этого нужно отозвать приказ о его отставке^{. Этому приказу Корнилов не собирался подчиняться, что уже само по себе было мятежом.}