Читать «Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года» онлайн - страница 148

Социалисты требовали, чтобы с ними считались не только во внутренней, но и во внешней политике, тем более что от хода войны зависела судьба революции. «Бойня» Первой мировой усугубляла практически все проблемы страны, ей не видно было конца и края. Патовая ситуация на фронте могла разрешиться либо победой одной из сторон (но за многие годы никто решительного успеха не достиг, не было надежды прорвать немецкий фронт и в будущем), либо всеобщим истощением (то есть новыми бедствиями для трудящихся), либо компромиссным миром. 5-8 сентября 1915 г. на конференции в Циммервальде социалисты из нескольких стран предложили принципы такого выхода из войны - мир без аннексий и контрибуций плюс право наций на самоопределение. Такие принципы давали шанс на заключение мира без победы одной из сторон - хоть в 1917 году.

Чтобы революционная Россия могла взять на себя инициативу заключения всеобщего мира, она должна была первой отказаться от территориальных и имущественных претензий к Германии, Австро-Венгрии и Османской империи. Но пришедшие к власти либералы были настроены весьма воинственно, надеясь «получить свое» - поучаствовать в разделе Австро-Венгрии и Османской империи, получить компенсацию с противников за издержки войны. А пока продолжалась политика, нацеленная на аннексии и получение контрибуции с противника, достичь мирного компромисса было невозможно.

11 марта Милюков, выступая перед дипломатическим корпусом, подтвердил стремление России вести войну до «победы». Значит, новое правительство не собирается искать компромиссного мира без аннексий и контрибуций. 22 марта Милюков разъяснил свою мысль с предельной ясностью: Россия стремится приобрести Константинополь и проливы, но это - не «захватные тенденции», ведь Турция когда-то тоже захватила эти земли^{. Так можно оправдать любые аннексии, поскольку почти каждая территория были когда-то кем-то завоевана.}

Мнение лидера разделяло большинство кадетов. При бурных рукоплесканиях Ф. И. Родичев говорил на съезде партии 26 марта: «Где же аннексии? А Константинополь? У кого мы собираемся его аннексировать? У турок?» Зал затих в недоумении. Действительно - у кого, если не у турок? «Господа, вы знаете, что Константинополь - город не вполне турецкий. Вы знаете, что там, если память мне не изменяет, 140 тыс. турок, остальные - христиане-греки и евреи». Ну, понятно - сотня тысяч турок - не в счет. А грекам сам Бог велел жить в России, а не в Турции или какой-нибудь Греции. Не говоря уж о евреях. Какие уж тут аннексии! Впрочем, Родичев так разошелся, что уже и не скрывал, что кадеты требуют именно аннексий: «У кого же мы аннексируем Константинополь, находящийся под пятой разбойничьей власти?» Да уж, против разбойников не грех и поразбойничать, выйти, так сказать, на большую дорогу: «И не Константинополь нам нужен, а нам нужны проливы». То есть Константинополь, конечно, тоже. Но раз немцы маячат в Средиземном море, то «дело обеспечения русской самостоятельности» ^{требует аннексии Константинополя с проливами. И никакого империализма. Даже сталинские требования 1940-х гг. были скромнее, чем претензии русского либерализма к южному соседу.}