Читать «Варенька Олесова» онлайн - страница 22

– Сейчас будем обедать, – объявила она. – Я вас угощу мороженым. А вы, Александр Петрович, почему такой скучный? Вы не забыли Шуберта?

– Привёз и Шуберта и книги, – ответил он, откровенно и мечтательно любуясь ею.

Ипполит Сергеевич видел выражение его лица и чувствовал себя неловко, понимая, что этот милый юноша, должно быть, дал себе обет не признавать его существования.

– Прекрасно! – воскликнула Елизавета Сергеевна, улыбаясь Бенковскому. – После обеда мы с вами играем?

– Если вам будет угодно! – Он склонил пред ней голову.

Это вышло у него грациозно, но всё-таки заставило внутренно усмехнуться Ипполита Сергеевича.

– Мне очень угодно, – кокетливо объявила его сестра.

– А вы любите Шуберта? – спросил Ипполит Сергеевич.

– Прежде всего Бетховен – Шекспир музыки, – ответил Бенковский, повернув к нему своё лицо в профиль.

Ипполит Сергеевич слыхал и раньше, что Бетховена называют Шекспиром музыки, но разница между Шубертом и им составляла для него одну из тех тайн, которые его совершенно не интересовали. Его интересовал этот мальчик, и он серьёзно спросил:

– Почему же вы ставите именно Бетховена прежде всего?

– Потому что он идеалист более, чем все творцы музыки, взятые вместе.

– Да? Вы тоже принимаете за истинное это мировоззрение?

– Несомненно. И знаю, что вы крайний материалист. Читал ваши статьи, – объяснился Бенковский, и глаза его странно сверкнули.

«Он хочет спорить! – подумал Полканов. – А он хороший малый, прямой и, должно быть, свято честный».

Его симпатия к идеалисту, осуждённому носить туфли покойника, увеличилась.

– Значит, мы с вами враги? – улыбаясь, спросил он.

– Как мы можем быть друзьями? – горячо воскликнул Бенковский.

– Господа! – крикнула им Елизавета Сергеевна из комнаты. – Не забывайте, что вы только что познакомились…

Горничная Маша, гремя посудой, накрывала на стол и исподлобья посматривала на Бенковского глазами, в которых сверкало простодушное восхищение. Ипполит Сергеевич тоже смотрел на него, думая, что к этому юноше следует относиться со всей возможной деликатностью и что было бы хорошо избежать «идейных» разговоров с ним, потому что он, наверное, в спорах волнуется до бешенства. Но Бенковский смотрел на него с горячим блеском в глазах и нервной дрожью на лице. Очевидно, ему страстно хотелось говорить и он с трудом сдерживал это желание. Полканов решил замкнуться в рамки официальной вежливости.

Его сестра, сидя за столом, красиво бросала то тому, то другому незначительные фразы в шутливом тоне, мужчины кратко отвечали на них-один с фамильярной небрежностью родственника, другой с уважением влюблённого. И все трое были охвачены чувством неловкости, заставлявшим их следить друг за другом и каждого за собой. Маша внесла на террасу первое блюдо.

– Пожалуйте, господа! – пригласила Елизавета Сергеевна, вооружаясь разливательной ложкой. – Вы выпьете водки?