| And in the butchers' shops there are grouse and woodcocks and fish and hares, but the shopmen don't say where they shoot them." | А в мясных лавках и тетерева, и рябцы, и зайцы, а в котором месте их стреляют, про то сидельцы не сказывают. |
| "Dear grandfather, when they have the Christmas tree at the big house, get me a gilt walnut, and put it away in the green trunk. | Милый дедушка, а когда у господ будет елка с гостинцами, возьми мне золоченный орех и в зеленый сундучок спрячь. |
| Ask the young lady Olga Ignatyevna, say it's for Vanka." | Попроси у барышни Ольги Игнатьевны, скажи, для Ваньки". |
| Vanka gave a tremulous sigh, and again stared at the window. | Ванька судорожно вздохнул и опять уставился на окно. |
| He remembered how his grandfather always went into the forest to get the Christmas tree for his master's family, and took his grandson with him. | Он вспомнил, что за елкой для господ всегда ходил в лес дед и брал с собою внука. |
| It was a merry time! | Веселое было время! |
| Grandfather made a noise in his throat, the forest crackled with the frost, and looking at them Vanka chortled too. | И дед крякал, и мороз крякал, а глядя на них, и Ванька крякал. |
| Before chopping down the Christmas tree, grandfather would smoke a pipe, slowly take a pinch of snuff, and laugh at frozen Vanka. . . . | Бывало, прежде чем вырубить елку, дед выкуривает трубку, долго нюхает табак, посмеивается над озябшим Ванюшкой... |
| The young fir trees, covered with hoar frost, stood motionless, waiting to see which of them was to die. | Молодые елки, окутанные инеем, стоят неподвижно и ждут, которой из них помирать? |
| Wherever one looked, a hare flew like an arrow over the snowdrifts . . . . | Откуда ни возьмись, по сугробам летит стрелой заяц... |
| Grandfather could not refrain from shouting: | Дед не может чтоб не крикнуть: |
| "Hold him, hold him . . . hold him! | - Держи, держи... держи! |
| Ah, the bob-tailed devil!" | Ах, куцый дьявол! |
| When he had cut down the Christmas tree, grandfather used to drag it to the big house, and there set to work to decorate it. . . . | Срубленную елку дед тащил в господский дом, а там принимались убирать ее... |
| The young lady, who was Vanka's favourite, Olga Ignatyevna, was the busiest of all. | Больше всех хлопотала барышня Ольга Игнатьевна, любимица Ваньки. |
| When Vanka's mother Pelageya was alive, and a servant in the big house, Olga Ignatyevna used to give him goodies, and having nothing better to do, taught him to read and write, to count up to a hundred, and even to dance a quadrille. | Когда еще была жива Ванькина мать Пелагея и служила у господ в горничных, Ольга Игнатьевна кормила Ваньку леденцами и от нечего делать выучила его читать, писать, считать до ста и даже танцевать кадриль. |
| When Pelageya died, Vanka had been transferred to the servants' kitchen to be with his grandfather, and from the kitchen to the shoemaker's in Moscow. | Когда же Пелагея умерла, сироту Ваньку спровадили в людскую кухню к деду, а из кухни в Москву к сапожнику Аляхину... |
| "Do come, dear grandfather," Vanka went on with his letter. "For Christ's sake, I beg you, take me away. | "Приезжай, милый дедушка, - продолжал Ванька, - Христом богом тебя молю, возьми меня отседа. |
