Читать «В тени сгоревшего кипариса» онлайн - страница 142

Греческая армия понесла значительные потери в живой силе и технике. Потери составляют до сорока–пятидесяти процентов, кроме того, три дивизии из Халкидики и Салоник пришлось эвакуировать на острова. На линии «Леонид» обороняются десять греческих пехотных дивизий, еще четыре пехотные и кавалерийская дивизия находятся в резерве. Дивизии имеют значительный некомплект личного состава и артиллерии, ситуация с боеприпасами достаточно напряженная. Британские силы представлены двумя пехотными дивизиями, стоящими во втором эшелоне обороны и бронетанковой бригадой сокращенного состава. Советские добровольческие части понесли значительные потери и состоят из бронетанковой бригады неполного состава и нескольких артиллерийских и противотанковых частей.

Исходя из анализа возможностей противника и наших, в настоящее время ни одна из сторон не имеет сил для ведения активных наступательных действий…

* * *

Горы. К ним Алексей привык, забывать начал, как выглядит ровная линия горизонта. К склону ближайшей прилепился очередной монастырь – древний, славный чудесами и религиозными подвигами монахов, в общем, ничем не отличающийся от большинства греческих монастырей. Впрочем, это не мешает большинству подчиненных Котовского истово креститься на его купола – силен еще в греках религиозный дурман, очень силен. А своих, комсомольцев да коммунистов, в батальоне остается все меньше. Вчера пришлось распрощаться с Мэллоу – командир бригады нашел для него взвод. С кем теперь греческую мифологию обсуждать? Не с греками же!

Впрочем, Алексею и без мифов есть чем заняться – третьего дня получил подкрепление, с Крита, из ремонтных мастерских привезли пяток танков. Все те же итальянские 11/39, но малость доделанные – сменены башенные пулеметы, чуток усилена подвеска – что из этого получилось, еще предстоит оценить. Пришло пополнение. Народ все больше обстрелянный, из госпиталей, но учить один черт приходится заново – под себя.

За всей этой чехардой никак не удается вырваться в столицу, хоть до нее рукой подать, пара часов езды на автомобиле. Только вырвать пять-шесть часов на эту поездку совершенно невозможно. Хорошо хоть почта работает исправно – письма приходят почти каждый день. Алексей успевает отвечать в лучшем случае через два на третье. Лаис не обижается. Первые ее письма были, как танец на минном поле – каждое слово выверено, за любой фразой – осторожность, страх и недоверие. Сейчас от этой натянутости не осталось и следа, Котовский ежедневно получает развернутый и обстоятельный отчет о жизни своей женщины, изрядно приправленный иронией, иногда переходящей в сарказм. После тяжелого, заполненного хлопотами дня чтение исписанных четким, округлым почерком листков согревает Алексею душу.

Хуже другое. Котовский помнит, с каким настроем шли греки вышибать итальянцев. Гнев, возмущение, общий порыв – наказать, выгнать, сбросить в Адриатику и вернуться домой, к семьям, к работе. Продолжать жить. Была радость, пусть злая, кровожадная, но была. С того момента, когда в войну ввязались гитлеровцы, прошло всего ничего, а настрой изменился радикально. Нет, сдаваться его усатые бойцы не собираются. Но радости больше нет. Ее сменила угрюмая решительность. Большая часть страны оккупирована врагом, ни рядовые бойцы, ни офицеры не видят шансов на скорое контрнаступление. Все понимают – как только вермахт сможет подтянуть резервы, наступление продолжится. Его ждут, многие даже с нетерпением. Эллины собираются умирать, прихватив на тот свет как можно больше врагов. Боевая учеба превратилась во вторую религию, люди доводят себя тренировками до изнеможения, приходится следить и останавливать самых упертых. Недавно взвод новичков без разрешения покинул расположение батальона. Самовольщиков нашли на приспособленном под тактическое поле косогоре – отрабатывали захват позиции с последующим отходом и засадой на преследующего противника.