Читать «В доме Шиллинга (дореволюционная орфография)» онлайн - страница 215

– Я и не подозрѣвала такихъ прелестей за этими стеклянными стѣнами, a то бы я побѣдила свое отвращеніе къ мастерской и приходила бы иногда сюда, чтобы быть поближе къ тебѣ… Ну, когда мы вернемся!…

Онъ молчалъ, ни одна черта его лица не дрогнула въ то время, какъ онъ ходилъ кругомъ и старательно завертывалъ отвернутые ею краны.

– Такъ будетъ очень сыро, – кратко замѣтилъ онъ. – Сдѣлали большую ошибку, собравъ такъ много воды около мастерской.

– Развѣ притокъ ея такъ значителенъ?

– Онъ такъ значителенъ, что при малѣйшемъ недосмотрѣ моя мастерская можетъ быть залита водой.

Потомъ онъ направился къ стеклянной двери и отодвинулъ бархатную занавѣску, чтобы войти въ мастерскую.

– Только этого и недоставало въ настоящую минуту, – вскричала она, слѣдуя за нимъ по пятамъ. – Тамъ въ домѣ такое разрушеніе и еще здѣсь… Кстати, мой другъ, признайся, – прервала она себя, съ улыбкой опускаясь въ ближайшее кресло, – не права ли я была, питая антипатію къ этому американскому вторженію? Чего не насмотрѣлся за это время нашъ почтенный тихій домъ! Бѣгство балетной танцовщицы, оставившей кучу долговъ, опасная болѣзнь, угрожавшая также и моей жизни, когда я, ничего не подозрѣвая, вернулась домой, разгромъ нашего прекраснаго салона…

– Безъ чего несчастный отецъ Анхенъ еще Богъ знаетъ сколько лѣтъ благодаря твоему суевѣрію, изображалъ бы привидѣніе…

– И раздоръ между нами изъ-за чужихъ людей, – продолжала она, по обыкновенію, сдѣлавъ видъ, что не слыхала намека на свою ошибку. – И какова же благодарность за всѣ наши безпокойства? Дерзкое надменное появленіе высокомѣрной хлопчато-бумажной принцессы, чтобы похвастаться передо мной своимъ богатствомъ!

Она, злобно улыбаясь, покачала головой.

– Ты не покорилъ этой бронзовой красавицы, другъ мой, – она наговорила тебѣ много злыхъ колкостей. Ты проглотилъ между прочимъ и „германское національное высокомѣріе!“

Онъ давно уже ушелъ за мольбертъ. Большая картина совершенно скрывала его, и она не могла видѣть, какъ смертельно поблѣднѣло его мужественное лицо.

Спокойно помѣстившаяся въ креслѣ баронесса продолжала говорить, съ улыбкой внутренняго удовлетворенія описывая „забавную“ сцену, только что происходившую въ салонѣ, потомъ вдругъ вскочила и сказала съ испугомъ: я здѣсь теряю время за болтовней, а моя горничная сидитъ и читаетъ, не подозрѣвая, сколько дѣла обрушится на нее! Въ самомъ дѣлѣ, Арнольдъ, не можешь ли ты хоть на одинъ день отложить отъѣздъ?

– Я уже сказалъ тебѣ, что мой отъѣздъ не долженъ ни въ какомъ случаѣ нарушать твоихъ привычекъ! – вскричалъ онъ нетерпѣливо. – Сколько еще разъ мнѣ повторять тебѣ, что я ѣду одинъ…

– Глупости! Я пойду сейчасъ извѣстить объ этомъ Адельгейду.

Онъ быстро вышелъ из-за мольберта, и она почувствовала, что имѣетъ дѣло съ сильно раздраженнымъ, неумолимымъ противникомъ.

– А я, – прервалъ онъ ее сурово, – письменно извѣщу фрейлейнъ фонъ Ридтъ, что я ни подъ какимъ видомъ не позволю тебѣ сопровождать меня, что я навсегда безпрекословно предоставляю тебя или, выражаясь съ ея монастырскимъ паѳосомъ, „твою душу“ ея покровительству и руководству.