Читать «В вокзальной суете» онлайн - страница 30
Изабелла Игнатьевна Худолей
Анатолию я написала в числе других. Он мне ответил, где писал, по его мнению, в порядке утешения, что скоро и ему придется платить по счетам. Старший, оставленный им сын, ровесник Маньки, уже имеет осложненный путь. Хоть бы не пришлось платить такую цену! Меня- покоробило такое сравнение: чем же похожи ситуации?! Он оставил детей, бросил сыновей нй беспутную мать. Я же отдавала своей все, не расставалась с ней никогда. Все‑то все, но только то, что оставалось от хирургии… А заговорил он о своих детях неспроста. Видно, больная тема. На том и успокоилась в тот раз.
И вот уже спустя несколько лет, в письме от 23.08.78. г. между делом, как бы походя, он позволяет себе менторствовать, поучать меня без всяких провокаций с моей стороны, сообщать мне свое драгоценное мнение об этой трагедии. «…До сих пор придерживаюсь мнения, что в этой грустной истории ты не смогла проявить своих лучших качеств и возможностей. Прости мне этот суровый выговор.»
Не простила. Никогда не прощу. Ему — тем более. И не только за его грех перед своими собственными детьми, а за то, что сказал это человек, так хорошо знавший меня. Значит, это не просто ошибка, оговорка. Это удар по больному месту. Даже Бог не прощает такого, а карает. А я совсем даже не всепрощающий, а земная, истерзанная душа.
Если я чего и боялась в то время, то где — То вторым, третьим планом сознания я боялась ожесточиться. Если этого не произошло, то в том повинны теперь мои единственные дети, которых я лечила. Когда мне становилось невмоготу, я заходила в палату новорожденных, брала на руки этот тепленький сверточек, и где- то внутри отпускало, появлялись спасительные слезы. Теперь я знала, сердце на клочки не разорвется…
ГЛАВА V
В основе этого стихотворения, а потом и романса лежит подлинный факт. В весьма зрелом возрасте я решила предпринять одну очень опасную авантюру. Намерения были благими. Я надеялась, что серия операций на костях позволит мне вновь обрести ноги, а вместе с ними еще несколько лет хирургии. Как опытный врач, я понимала, что риск велик и он прежде всего анестезиологический. Инфаркт, тяжелая гипертония — это еще не все мои приобретения быстротекущей жизни. Однако мой собственный решительный настрой пересилил уговоры коллег, близких. На всякий случай привела в порядок могилы близких. У Марины и мамы по плите серо — зеленого уральского гранита. У отца, бабушки в Павловской — глыба розового карельского. Имущественных дел, за отсутствием такового, не предвиделось, наследников — тоже. В таком тревожно — упрямом состоянии духа подъезжала я к Питеру, где предполагалась эта серия операций. И вот в вокзальной суете мне привидилась моя мечта в виде прошедшего мимо вагона молодого человека. Рванулась я за ним, да вовремя остановилась. Не мог быть Анатолий таким молодым, он ведь даже старше меня. То юность моя промелькнула мимо вагонного окна. Позже, по приезде домой, написала я романс на эти стихи. Вначале в низком регистре, простужена была сильно. Потом все выше и выше. Концертмейстер предложила менять тональность по мере того, как нарастает напряжение в ходе