Читать «В вокзальной суете» онлайн - страница 28

Больше подобных разговоров не было никогда. Мне кажется, не потому, что Анатолий в тот раз не приехал.

ГЛАВА IV

О, Господи!.. И это пережить…

И сердце на клочки не разорвалось…

1864 Ф. И. Тютчев

Передо мной письмо, писанное черными чернилами. Я знаю, что в нем, и боюсь его прочитать. Этот страх — казнь моя египетская, у которой, как у преступления, нет даже срока давности. Это то, что мучит меня уже 18 лет, мучит днем и ночью.

Измучила бессонница меня. Настанет ночь, и будто от огня листок живой свернется и падет. Так все во мне сожмется и замрет. А мыслей черных кружит хоровод. И боль моя тогда меня найдет и пригвоздит… И мне не то что спать, мне с болью той дышать невмоготу. Мне кажется, что эту маяту не пережить и не преодолеть. На медленном огне ее гореть мне суждено и все искать, искать свою вину… Быть за нее в пожизненном плену у этой плахи мыслей и ночей, бессонницы и спутанных речей. Так боль меня терзает до утра, и более жестокого костра не выдумали люди для людей.

10 мая 1976 года в три часа дня погибла моя единственная дочь, моя Маринка, Манька по — домашнему. Еще не пришло время рассказать мне об этом. Стоит мне только прикоснуться хотя бы в мыслях к этому, как рана начинает кровоточить, словно нанесли ее вчера. Девочка с портфелем шла в музыкальную студию при Доме ученых на очередной урок. Когда спустя много месяцев из прокуратуры мне принесли этот портфель, я не смогла его открыть. Его забрала с глаз моих сестра. Расследование, проведенное мною в частном порядке, установило, что она была убита торговцами наркотиками, а непосредственными исполнителями были ее сверстники — наркоманы. Они велели ей воровать наркотики в больнице, где она предполагала с июня работать санитаркой. Два предыдущих года она работала то в перевязочной детской гнойной хирургии, то в палатах детской травмы. Работала хорошо, старательно. Девочка была рослая, красивая, детей любила и с большим удовольствием за ними ухаживала. Она уже чувствовала себя немножко хирургом, кем хотела стать. Врачом она себя чувствовала и при общении с наркоманами. За два дня до гибели на собрании в школе она горячо их защищала, говоря, что они прежде всего больные люди, которых надо лечить, а не преследовать, как диких зверей. Пошла она с ними выяснять отношения в тот день в недостроенное здание, где те задумали осуществить свое черное дело. До этого здания ее подвели «подружки». А дальше все сделали те четверо убийц. Она им пригрозила, что все расскажет маме… А маму они знали и боялись. Марину оглушили, а когда она, потеряв сознание, упала, выбросили из окна четвертого этажа. Она погибла, не приходя в сознание.

По горячим следам «подружки» дали правдивые показания, потом от них отказались. Вычислить убийц было делом несложным, но и неблагодарным тоже. Среди них были волчата из медуновского логова, что располагалось в квартале от места убийства.