Читать «Боги грядущего» онлайн - страница 49

Отец Огневик явился одним из последних. Прошел меж раздавшихся в стороны общинников, уселся на принесенную Огоньком подстилку из песцовых шкур. Положил рядом посох. Дождался, пока Сполох прекратит колошматить, и спросил у вождя:

— Зачем собрал нас? Или дело неотложное?

— Как есть неотложное, — ответил тот, вставая. Откинул колпак, расправил плечи. Сполох положил к его стопам палку и брус, присел на корточки. — Есть у меня для вас, родичи, важное слово. Было у нас с вами условлено, что коли я — вождь, то мне не перечь. Было такое? — Он обежал взглядом лица собравшихся. Те закивали в ответ. — А раз так, то всякий, кто идет против моей воли, есть клятвопреступник и злодей. Так?

Сидевший в переднем ряду Светозар дернулся, что-то рыкнув. Темные космы его выбились из-под колпака, скрыв лицо. Огонек выкрикнул из-за его спины:

— Только на загоне. Здесь-то есть власть и поболе твоей.

— Воистину, — усмехнулся вождь. — Где ты там, Огонек? Покажись, бить не буду. — Под тихие смешки родичей Огонек недовольно наклонился вправо, выдвигаясь из-за Светозарова затылка, затем вернулся в прежнее положение. Вождь хмыкнул. — Чтоб мне оглохнуть, если ты не прав: община — всему голова. К ней-то и обращаюсь теперь. Что говорил мне Отец Огневик при избрании? Боги, говорил, на небе, а вождь — на земле. Как над богами властна одна судьба, так над вождем властна одна община. Было такое? Слово вождя — закон. Прокляните того загонщика, который не подчинится вождю. Это — твои слова, Отец Огневик. Я помню их. А помнишь ли ты? Проклял ли ты зятя своего и внука, а заодно — и дружка-костореза, за то, что они отказались идти вслед за мной?

Светозар опять что-то рыкнул, а Огонек громко перевел:

— Ты звал нас с мертвое место! Отвержен всяк побывавший там.

— Отвержен тот, кто не подчиняется вождю, — прорычал вождь. — Моя воля — это воля общины. Есть ли что выше общины? Справедливость и правда — вот чего я хочу. Отец Огневик говорит: Господь оставил нас Своей заботой. Но кто в этом виноват? Денно и нощно я заботился о вас. Денно и нощно думал о благе общины. Мы помним тот день, когда на нас пали дожди. Помним, как валились лошади, одна за другой. За что? Чем мы прогневали Огонь? Разве наши жертвы были скудны? Разве наши молитвы были лживы? Мы помним, как ушла к Огню Яроглазая. Лихорадка сожгла ее в три дня! Мы помним, как уходили ее дети, и как отдал богу душу Костровик, их отец. Если б не голод, смогли бы демоны болезней так легко забрать их?

— Огонь отвернулся от нас из-за твоей нечестивости, — выкрикнула Ярка.

— Еще одна ложь. Разве я совал нос в дела Отца? Разве подсказывал ему, какие слова он должен обращать к Огню? Нет, потому что помнил: душа — за Отцом, а плоть — за вождем. Слова эти выжжены клеймом в моей памяти. А помнишь ли ты их, Отче? Ты сказал их мне в тот день, когда я стал вождем. И я присягнул тебе пред лицем Огненным, что не нарушу завет. Я выполнил свою клятву. А ты преступил ее. И будешь держать ответ перед общиной, передо мной.