Читать «Боги грядущего» онлайн - страница 48

И опять вспомнились слова матери, которые она, всхлипывая, повторяла: «Держись Отца Огневика, сынок. Меня не станет, он будет тебе опорой. Держись Отца, сынок…».

Искромет улыбался, глядя на него, и от этой улыбки мороз драл по коже. Чуялось за ней шевеление подземных тварей, и вой темных духов, летающих над тундрой, и дикий хохот Собирателя душ, скачущего на призрачных медведях. А лицо его, темное от въевшейся сажи, смахивало на уродливую рожу демона, рыщущего в поисках поживы.

Какое-то воспоминание внезапно кольнуло Головню. Он напрягся, пытаясь поймать ускользающую мысль, задрожал веками, нахмурился, пробегая памятью от начала загона до этого мига. Что там было? Большой-И-Старый… Отцы врут… истинная вера… Искра… Вот оно! Искра. «Если б не он, Искра была бы твоей». Если б не он. Если б не он.

Головня поднял глаза, просветлевшим взором глянул на жену вождя. Ах, милая, расцеловал бы тебя! Опорожнил кружку, отставил ее в сторону и, вытерев рукавом губы, произнес решительно:

— Я — ваш.

Глава четвертая

Донн-донн, — разносилось над стойбищем. Донн-донн. Гулкий звон прыгал по заснеженным крышам, стелился над речной низиной, отскакивал от заиндевелых стволов лиственниц, пугал лошадей в загоне. Стояло утро, непроспавшиеся люди вылезали из домов, тревожно вглядывались в сизую хмарь, пытаясь сообразить, кому это вздумалось стучать железом в такое время. Железная палка — знак к собранию. Почем зря ею не колотят. Это тебе не трещотка, которой развлекается ребятня, не колотушка от волков. Если железом бьют о железо, значит, приспела нужда, да такая, что всем миром надо думать.

Стучал, как и полагается, Сполох. Намотав на левую руку ремень с привязанным к нему металлическим бруском, он лупил по бруску короткой железной палкой. Звук получался пронзительный, от него дрожали холмы по ту сторону долины и метались птицы в голых кронах.

С неба сыпала пороша, точно пыль с залежалого полога. Растерянные общинники торопились к месту собрания, на ходу натягивая меховики и колпаки. Переговаривались хмуро:

— Из-за Жароокой, небось, трезвонит. Отмучилась баба, а нам хоть не ложись…

— Варениха всему виной. Ополоумела совсем карга старая…

— У Пылана, вроде, молодка есть на примете. Из Рычаговых. Уж он не пропадет…

— Эхма, выспаться бы путем…

Головня тоже шагал, тревожно сжимая и разжимая кулаки. Он-то знал, зачем вождь созывал собрание. Но держал язык за зубами. Таков был уговор. Его черед наступит позже.

Вождь сидел у ног сына и бесстрастно наблюдал, как смыкается, волнуясь, человеческое кольцо вокруг него. Жена его сидела отдельно, на краю косогора, постелив под себя оленью шкуру. Вид у нее был как у хозяйки дома, встречающей гостей: насупленный, деловитый, цепкий — будто не на собрание явились родичи, а к ней на семейное торжество, куда не всякого и пустят, а если пустят, то разделят гостей по важности — кого подальше от очага, кого поближе.