Читать «Беседа с молодыми» онлайн - страница 11

Наше словесное искусство всем занимается, и если человек хочет написать рассказ о краеведе, который живет в Богородске Московской губернии, то краеведа нужно написать так, чтобы он в общем был такой же, какой живет в Мурманске, Астрахани, Тамбове и других местах.

Дальше "Извозчик с проспекта Тиберия Гракха". Тут у автора -- "дышала рыхлая весна". Рыхлый снег, рыхлое тело -- я понимаю, но весна с таким эпитетом не понятна мне. По-моему, это не годится. Все начало рассказа написано с напряженными поисками образности и метких слов, как, например: "Рушился ноздрястый, как подмоченный рафинад, снег", "Малинин самый великовозрастный житель Калуги..." Здесь рост смешан с возрастом. Затем: "Заочье". Это можно понять и за Окой и за очами. "И до наглости крупный горох". Почему -- до наглости? Затем, енот вовсе не дорогой мех, а дешевый. "Гривы твои -- клубы дыма", -- говорит ямщик лошади. Не верю, что ямщик сравнивает гриву с клубами дыма. Затем -- "хорьколицый", здесь, вероятно, подразумевается остренькая мордочка, но у хорька морда обрубленная, тупая, а не крысиная. Затем выражение: "На меня чарма нашла". Вряд ли извозчик насчет чармы что-нибудь знает, потому что это дела индусские. В этом рассказе также реконструируется старичок.

Рассказ "Другая родина" не дописан, это еще черновик. Многое совсем не объяснено; например: почему дочь машиниста торгует цветами, кому и зачем это нужно? Недостаточно оправданы настроения отца и сына при встрече после разлуки на десяток лет. На этой рукописи, как и на других, -- мною сделаны заметки, и здесь я не буду особенно распространяться об ужасах словесной красивости рассказа "Обида", где "сирена -- как солнечные зайчики", -- сирена ревет, как морж, и звук ее едва ли может напомнить о солнечных зайчиках. Автор нередко изображает анатомически невозможные гримасы на лицах своих героев, -- весьма советую: прежде чем описать такую гримасу, попробуйте воспроизвести ее пред зеркалом на своем лице.

В авторе весьма чувствуется желание найти свои слова, свой рисунок, но пока ему это не удается. Поиски интересные, нужно приветствовать их, но они не удаются, ибо вместо простоты автор стремится найти красоту и находит неприятнейшие красивости.

Второй рассказ этого автора "Активное выступление" -- какое-то странное воскресение героя гоголевской "Шинели". Герой нашего автора, архивный человек, воскрешается волей начальства, а не своей волей. Такие "воскресенцы" недолго, не очень полезно живут.

Затем рассказ "Свадьба". Здесь приходится повторить, что все видимое нами, все условия, в которых мы живем, создаются из мелочей, как организм из невидимых клеток. Все эти мелочи в высокой степени важны, но надо суметь тщательно отобрать наиболее характерные. Наши большие романы о стройках плохо удаются авторам именно потому, что они перегружены описаниями мелочей, взятых без выбора. Люди увлекаются детализацией, и за обилием мелочей читатель не видит, в чем дело. Магнитогорск, Днепрострой и т. д. становятся как бы отвлеченными понятиями. Пропадает самое существенное значение огромнейшей массы человеческой энергии, самой ценнейшей энергии в мире. Ее воплощение, ее реализация -- это процесс, который по смыслу своему идет гораздо дальше тех газетных восхвалений и поспешно написанных книг, которые мы читаем. На самом деле, во всех областях творчеством людей нашей страны совершаются процессы, -- чудесами называть их не принято, -- скажем, чудовищного значения. Действует энергия людей, еще не принимавших участия в свободном жизнетворчестве, и людей, которые не тронуты отупляющей обработкой школы старого времени, -- не имеют традиций -- мозолей в мозге, -- не имеют "книжной наследственности", которой особенно сильно и в форме особенно острой страдала наша интеллигенция, -- интеллигенция критически мыслящая, но по существу своему бездеятельная, если исключить из нее тот небольшой слой, который принимал то или иное участие в активной революционной работе. Все остальные углублялись в длительнейшие разговоры на темы о том, существует ли вселенная реально или нам только кажется, что она существует. И зачем она существует, а также зачем кажется нам, что она действительно существует. И едим ли мы действительно существующие или воображаемые огурцы? И вдруг окажется, что во время воображаемого нами дождя мы пользуемся зонтиками, не существующими реально?