Читать «Белые птицы вдали (Роман, рассказы)» онлайн - страница 172

Да, недаром экипажи космических кораблей проходят испытание на психологическую совместимость. Мой «экипаж» не выдержал в куда более простых, земных, условиях — нужно было спешно налаживать коммуникабельность.

«Что ж, установим причинность конфликта, — размышлял я, скользя взглядом по проходящему за окошком серому безжизненному ландшафту. — Акима Петровича можно понять: этот подначивающий Витькин тон, это „обожаемого внука“, — словом, удар под ложечку… А Витька? Что с ним стряслось? Ведь на самом деле все было не так». Я-то знал, что в армию он не попал по причине своей дистрофической слабости — наследия тяжелого послевоенного года, в который выпало Витьке появиться на белый свет. Вот с институтом было похоже на правду. Фотографирование, которым Витька увлекся еще в детстве, стало, кажется, его единственной, но пламенной страстью, и однажды снимки неведомого студента с периферии, покорив сердца строгого жюри, удостоились премии крупного столичного конкурса. Выбор был сделан, и такой ли уж это грех — честно сойти со стези, если она не твоя. Так появился у Витьки его «ящик», но давал он ему далеко не легкий хлеб. В постоянных поездках на заводы, стройки, нефтепромыслы, по жаре и пыли летней сельской страды Витька изнурял себя в поисках живых сюжетов, возвращался в редакцию черный, предельно истощавший при своей и без того болезненной худобе, только воспаленно, азартно светились глаза: он не приезжал без гвоздевых, дышащих временем снимков… Правда, чего это ему стоило!

Так я тогда и не доискался истоков конфликта. К счастью, он затух сам собой.

Весь день мы колесили по глубинкам. Врывались на птицефермы, и девчата в белых халатиках, услышав сполошное квохтанье своих пернатых стай, выбегали из домиков, вперяя в нас такой взгляд, будто мы пришельцы из других миров. Белые девчата среди белых кур на фоне темных тревожных облаков, контрастирующее с ознобистым ветерком домашнее тепло улыбчивых девичьих лиц — это потом было на Витькиных фотографиях, а мое журналистское перо делало их реальным фактом жизни… Добирались до замолкших уже токов, откуда свозили на элеваторы последнее зерно. Шоферы, тоже немало удивленные нашему появлению, нехотя позировали перед Витькиным объективом, односложно отвечали на мои вопросы: да, мол, урожай выдался небывалый, не успели вывезти хлеб — автотранспорт был переброшен на сибирскую целину, но не беда, крытые тока сохранили народное добро до зернышка. Хлопали дверцы кабин, машины, пахнув сладковатым дымком, уходили по разъезженной черной дороге в осеннюю хлябь, Витька щелкал затвором вослед: этот этюд с трудно пролегшей, глубокой, рубчатой от протектора колеей, с рябящей в ней водицей и медленно удаляющимися размытыми расстоянием и дождем машинами так и был назван — «Последний хлеб»… Мы были в постоянном движении — заунывное урчание мотора, спешные казенные обеды в придорожных чайных, пустые в такую непогодь села и хутора, даже собаки, с осипшим лаем увязываясь за нами, быстро отставали от машины, нервно стряхивали холодную воду и спешили к себе в подворотни, и снова дорога, встречи, беседы, интервью — все это шло сплошным потоком, который захватил и Акима Петровича — он был у нас и проводником, и каптенармусом, и квартирмейстером.