Читать «Без тринадцати 13, или Тоска по Тюхину» онлайн - страница 38

— Ну и гад же ты, Тюхин! Да я даже под Жоркой, под Мандулой такого не слыхивала! — когда она мне сказанула это, да еще с чувством, со сверканием очей, — я в буквальном смысле чуть не сгорел со стыда! А Даздраперма, дурында вербованная, вынула «беломорину» и, не найдя позолоченной своей зажигалочки, по-хамски прикурила от моего пылающего лба.

Господи, не помню, как и домой дошел! А едва мы с Идусиком переступили порог, позвонил вдруг Ричард Иванович.

— Слушайте, друг мой, — сказал он, — а чего это вы давеча про голубей разговор завели, неужто аппетит… м-ме… проснулся?

— А что — не должен? — сглотнув слюну, спросил я.

— Да нет, почему же, — уклонился от прямого ответа слепец-провиденциалист. — Только имейте ввиду — жрать здесь все одно… м-ме… нечего.

У меня потемнело в глазах.

В кишках немелодично пело и поуркивало. Окончательно очумев, я погасил свет, но стало еще хуже: во тьме начались голодные видения. Я и не подозревал в себе такого изощренного воображения. Мерещилась родимая каша — гурьевская, гречневая, пшенная, овсяная, манная, гороховая, перловая — о солдатская «кирза»! — в мисках, в бачках, в дымящих походных кухнях на колесах!.. Сводил с ума запах свежевыпеченного хлеба — черного, горячего на излом, с хрустящей корочкой. Мучительно хотелось сваренного женой-хохлушкой борща, белорусской бульбы, узбекских мантов, молдавской мамалыги, грузинского, с колечками лука, шашлычка… Дразнил ноздри дух нашей русской водочки под это дело… А как пахло мамиными, с луком-с-яйцами, пирожками — не передать!..

Все мои попытки усилием воли переключить сознание на что-нибудь другое, некулинарное, успехом не увенчались. К примеру, я уже начал было подступаться к философскому осмыслению астральной сущности Адама Кадмона, но тут коварное воображение подменило чистого, почти безгрешного первочеловека — Адамом Смитом, я вздрогнул, я вспомнил свой недавний, горестный опыт на тернистой стезе дикого русского бизнеса, я тряхнул головой и Адама Смита, будь он неладен, сменил автор уголовных романов Аркадий Адамов, Адамова — Кирилл Набутов с его популярным «Адамовым яблоком», очами души я увидел кадык садиста-интеллигента Кузявкина, следом свою дачу в Кузьмолово — и пошло-поехало!.. Антоновка, белый налив, джонатан, бергамот, — яблоки, яблоки, яблоки — черт бы их всех побрал — маринованные, моченые, сушеные, в компоте и просто — на ветках в таком невозможном, невозвратном таком саду моего детства…

— О-о! — застонал я, и в мучительном пароксизме свалился с раскладушки и пополз в коридор к холодильнику.

Когда я нащупал ручку на дверце, проклятое чрево мое издало такой тарзаний вопль, что я аж выгнулся, застонал от нестерпимого унижения: Господи, но почему, за что, за какие такие особые прегрешения?!

И вот я открыл цыпочкин «Арагац», я распахнул его и чуть было не проглотил язык от неожиданности! Мало того, что в холодильнике в смысле еды было, что называется, шаром покати — это бы ладно, этим нас русских-советских писателей удивить трудно, — поразило вот что: на верхней полке агрегата, под морозильником, стояла трехлитровая банка из-под яблочного сока, а на ней наклеечка с такой вот до боли знакомой уже надписью: гипосульфит натрия. И в скобочках, чтобы кто-нибудь ненароком не перепутал, как это случилось со мной: «фиксаж».