Читать «Артамошка Лузин. Албазинская крепость» онлайн - страница 246

— К миру клоню, великий государь, к миру для Руси достойному…

— Читай, — сказал царь Николаю Лопухову.

Лопухов читал:

— «Не страшись, великий государь, угроз и домогательств китайского правителя. Посол наш, упорством объятый, сказать должен гордо: „Коли думаете побить, выходите на ратное поле!..“ В поле же завсегда две воли: кто сильней… А ратной силой господь Русь не обидел… К тому же ни единому китайцу наши сибирские рубежи не надобны, того добиваются только князья да бояре, родичи богдыхановы, алчности коих пределы не заказаны».

Царь встал, удивленно глянул на Спафария:

— К добру ли твои речи? Не разберу их, бояре!

Спафарий тихо ответил:

— Великий государь, во всяком деле сила уму уступает. Мудрость древних праведна: «Хотя ищешь мира, держись за меч…»

Царь усмехнулся:

— Запамятовал старец иное: «Взявши меч, от меча и погибнешь!»

Спафарий силился подняться, опустился, сказал глухо:

— Человек Руси ни мечом, ни серпом не шутит. Вспомни, великий государь, дела владык русских, прославленных от Святослава, от Александра Невского и от него по наши дни… Бывало ли так, чтоб Русь на бою изничтожена была? Аль пала бы перед ворогом коленопреклонной? Аль покорилась?

Бояре загудели:

— Праведные слова! На то она и Русью зовется!..

Спафарий сомкнул воспаленные веки, задыхался и кашлял.

Царь сказал:

— Коль замахнешься да не ударишь, сам побитым останешься…

По серому лицу старца легкой тенью проползла усмешка, желтые глаза округлели:

— Великий государь, бывает и так: «Устрашен враг сечью, а сражен умной речью!..»

Царь склонил голову, сошел с возвышения, старца обласкал.

И решил царь на том боярском сходе: китайскому богдыхану ни в чем не уступать и, хотя войны с ним не начинать, послать в Китай царского посланника, чтоб земли, на которых стоят казаки Сабурова, сумел он отстоять умным словом.

Пометы мои заветные

…Дули зимние ветры, стояла тайга, окутанная лебяжьим одеялом. Мелькали белые дни, лениво ползли синие ночи. Китайцы называли зимние дни короткохвостыми зайцами, а ночи — большекрылыми птицами.

Но вот солнце стало подыматься выше: уходила зима. Китайцы говорили:

— Короткохвостые зайцы скоро убегут, большекрылые птицы улетят.

Подули теплые ветры, спадали снега, зачернел Амур ранними промоинами. Наступила весна, а с ней ожили и леса, и поля, и реки. Очистился ото льда Амур и засверкал темной синевой.

Албазинцы зорко глядели на восток, дозорные казаки не спускали глаз с Амура. Миновала весна. Разгорелось лето. Рос и креп Албазин. Хлебопашцы успели посеять хлеб, ждали урожаев.

Многие албазинцы о войне забыли. Жонки собирались у колодца, судачили:

— Лето жаркое на исходе, грозы не бывало. Наступит на Амуре тихость.

Маньчжурская рать нагрянула внезапно. Прорвалась грозная туча, градом ударила по албазинцам: и не укрыться и не спастись. Маньчжурские ратные начальники помнили неудачи своего первого похода и теперь шли скорым ходом, полной силой. Их рать имела около десяти тысяч конников при сорока пушках. Вел армию именитый полководец, дядя богдыхана маньчжур Синь-готу.