Читать «Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв.» онлайн - страница 92

В настоящей главе рассмотрены отдельно все те регионы, которые на протяжении приблизительно полутораста лет были объектами византийской завоевательной политики.

1. Тарон

Византийское завоевание Армении началось с Тарона. В 830 г. эта область отошла к Багарату Багратуни, положившему начало таронской ветви Багратидов. В 851 г. Багарат был уведен арабами в Самарру, где и скончался. Туда же были доставлены его сыновья Ашот и Давит. В 858 г. сыновья Багарата оказались на воле, с 858 по 878 г. Тароном правил Ашот, получивший от византийского императора титул куропалата. К этому периоду относится послание патриарха Фотия, адресованное католикосу Захарии и армянам-ортодоксам — таронитам, проживающим в Четвертой Армении. В 878 г. васпураканский правитель Григор-Дереник сослал Ашота на о-в Севан, а власть передал его брату Давиту по прозвищу Аркайик (878–895). В 895 г. власть на короткое время переходит к Гургэну, сыну куропалата Ашота, но вскоре Тарон захватывает Ахмад ибн Иса Шайбани, арабский эмир Амиды. В 898 г. права местной династии оказываются восстановленными — Тарон переходит во владение Григория, по-видимому сына третьего сына Багарата Багратуни — Торника (?). Дальнейшая история Тарона восстанавливается преимущественно по данным Константина Порфирородного.

В 43-й главе Константин Порфирородный рассказывает своему сыну о тех областях на Востоке, которые поначалу вышли из-под власти империи, но затем вновь стали подданными Византии. Первым из признавших власть императора был архонт Тарона патрикий Крикорикий (Григорий), который поначалу пытался лавировать между империей и арабами.

Григорий Таронит взял под стражу сыновей Давита-Аркайика, своих двоюродных братьев, и царю Смбату I пришлось предпринять дипломатический демарш, чтобы добиться их освобождения. Григорий был приглашен в Константинополь, где получил звание магистра и должность стратига Тарона. При Романе I (920–944) Константинополь посетил старший сын Григория — Панкратий (Багарат). Багарату был пожалован титул патрикия, он, как и его отец, стал стратигом Тарона. Стратигом стал, по всей вероятности, побочный сын Григория Ашот, который еще при жизни отца посетил Константинополь и вернулся на родину с титулом протоспафария, а впоследствии стал патрикием. Ашот сменил своего брата Багарата и правил Тароном до захвата этой области Византией.

В 24-й главе «De cerimoniis» описывается прием в Магнаврском дворце, устроенном по случаю праздника Василия Кесарийского, который отмечался 1 января. В III индикте на этом приеме вместе со своей свитой находился также «магистр и архонт Тарона». В тексте упомянуты «императоры», поэтому Н. Адонц посчитал, что речь идет о Льве VI Мудром (886–912) и Александре, и датировал прием 1 января 900 г., а «архонта Тарона» уверенно отождествил с Григорием Таронитом. Но в той же статье он допускал, что в текст «De cerimoniis» вкралась ошибка и вместо III индикта следует читать XIII индикт, соответственно и прием датировать 1 января 910 г.. Разбирая это известие, А. Фогт обращает внимание на два обстоятельства. Прежде всего, замечает он, индикт указан только в глоссе, которая лишь впоследствии оказалась включенной в текст главы, поэтому события, изложенные здесь (в том числе и пребывание Григория Таронита в Магнавре), с содержанием глоссы не связаны. По его мнению, III индикт глоссы указывает на 929/30 или 944/45 г.. С другой стороны, одновременно с Григорием в приеме участвовали φίλοι Βούλγαροι, а такое могло случиться лишь после смерти царя Симеона в 927 г., когда при Петре между Византией и Болгарией вновь установились дружеские отношения. В Константинополе могла появиться болгарская колония, а болгарские аристократы — быть принятыми при дворе. Григорий Таронит умер в 930 г. (!), следовательно, его визит в Константинополь падает на 927–930 гг.. С. Рэнсимен датирует это событие 929/30 г., но считает, что в «De cerimoniis» речь идет не о Григории, а о его сыне Багарате. Придавая большое значение установлению верной даты прибытия Григория Таронита в Константинополь (ибо этот визит должен был означать перемену в ориентации таронского правителя), Р. М. Бартикян ограничивается лишь некоторыми негативными замечаниями по поводу точек зрения Н. Адонца, А. Фогта и С. Рэнсимена.