Читать «Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв.» онлайн - страница 64

Правовая сторона отношений между императором и царем Великой Армении, нашедшая отражение в специфическом термине «духовный сын», не раз привлекала внимание исследователей, но, как мне известно, этот вопрос рассматривался на основании лишь тех данных, которые содержатся в греческих источниках. Между тем сведения об этом «духовном родстве» сохранились и у армянских авторов. Один из этих авторов — прекрасно осведомленный Йовханнэс Драсханакертци. Известно, что незадолго до своей смерти император Василий I признал царские права Ашота I Багратуни и выслал ему корону (см. ниже). Между императором и армянским царем был заключен договор о мире, подчинении (разумеется, царя императору) и любви. При этом Василий нарек Ашота «сыном любимым», Лев VI Мудрый осыпал Смбата I дарами и почестями, «но важнее было то, что император назвал Смбата своим любимым сыном в полюбовном договоре о верности». Вновь возвращаясь к этому сюжету, автор отмечает, что, будучи «любимым сыном», Смбат вдесятеро воздавал императору, признавал его верховенство и называл его «отцом родным». Когда в 913 г. сын и преемник Смбата I Ашот II посетил Константинополь, император «называл его сыном мученика и (своим) любимым сыном». Особенную важность приобретают свидетельства, почерпнутые из официальных документов. В своем послании Константину Порфирородному католикос пишет: «Что мне сказать о Смбате Багратуни, главе всех проживающих на Востоке, который духовно удостоился быть названным вашим сыном, будучи вашим рабом?». Так же и в послании, адресованном Ашоту III Багратуни (958–977), Иоанн Цимисхий именует царя своим «духовным сыном». Взятые даже сами по себе, эти данные показывают, что «семейные» отношения между византийскими императорами и их армянскими «сыновьями» представляли собой юридическую реальность ^ фиксировались в специальном договоре — ухт, дашинк. С другой стороны, с помощью этих данных можно установить, что титул духовного сына цари Великой Армении носили с первых лет образования царства и по крайней мере до Ашота III.

Армянский правитель мог стать также «другом» императора. Подобное предложение сделал между 929 и 948 гг. император Роман Лакапин, обратившись с посланием к анонимному армянскому князю (см. Приложение II).

В отношениях Византии с соседями действовала и другая система, которая, как и первая, нашла четкое отражение в официальной титулатуре. Разумеется, и здесь первенствующая роль была уготована Византийской империи — в лице василевса. Византийская политическая идея господства над прочими народами питалась верой в божественный промысел, предначертавший империи эту роль по такому подобию: как на небесах один бог, так и на земле один император. Но от рассмотрения совокупности сложных причин, породивших эту идею, в данном случае можно отвлечься. Нам важно выяснить место Армении в системе и действенность этой последней.