Читать «Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв.» онлайн - страница 61

Но при рассмотрении вопросов, связанных с отвоеванием армянских земель, следует учитывать очень важное, с нашей точки зрения, обстоятельство. Западная часть Армении избавилась от арабского владычества в результате наступательных действий византийской армии. Эти действия явились, таким образом, как бы реализацией упомянутых выше представлений в их чистом виде. Этот процесс завершился около середины X в. — в 949 г. был окончательно занят Феодосиополь, былой оплот византийского владычества в Армении, который и теперь не утратил своей стратегической роли. Но на повестке дня стояла проблема завоевания тех частей Армении, которые располагались восточнее и которые успели самостоятельно освободиться от арабского владычества. Восстановив государственность, эти части Армении приобрели благодаря этому определенный политический вес. (В дальнейшем, говоря об Армении, мы будем иметь в виду именно эти области ее исторической территории.) Естественно, что приобщение этих областей к империи было связано с преодолением препятствий не только военного, но и дипломатического характера.

По мнению А. Тойнби, Византия теоретически не могла вступать в международные отношения. Как император, так и его подданные считали, что границы империи совпадают с границами всего цивилизованного мира. За пределами империи жили «варвары», пребывающие во тьме; владыка мира не удостаивал их имперской администрации, они управлялись собственными вождями. Эти вожди должны были удерживать свои народы в подчинении имперским наказам. Но рассылка этих наказов не может считаться «международными отношениями», считает А. Тойнби, имея в виду, по-видимому, более или менее равноправные отношения. В действительности, конечно, империя сплошь и рядом оказывалась перед необходимостью отступать от этого. В отношениях с Арменией играли роль факторы и специфического свойства.

Часть государств, вовлеченных в орбиту византийской внешней политики, составила определенную общность во главе с империей. К этому сообществу византийцы прилагали те же наименования, что и к своему государству, — βασιλεία, οικουμένη, πολίτευμα; современный историк, отталкиваясь от этой терминологии, вводит современный же термин Commonwealth. Непременным признаком, по которому тот или иной народ может быть причислен к византийскому «содружеству наций», Д. Д. Оболенский считает «православие»; объектом исследования он делает лишь часть Восточной Европы. Вне рассмотрения остается Польша, культура которой начиная с раннего средневековья зависела от латинского мира, а также Сицилия, Венеция и Кавказ: хотя они на протяжении веков оказывались включенными в орбиту культурного влияния Византии, тем не менее «по географическим соображениям» Д. Д. Оболенский касается их лишь попутно. Не ставя под сомнение право автора рассматривать проблему лишь в географических пределах Восточной Европы, полагаю, что само понятие «содружество наций» (как его трактует Д. Д. Оболенский) несколько шире. Д. Д. Оболенский рассматривает страны, которые признавали верховенство Византии, были связаны с ней политическими, церковными и культурными узами. Армянская церковь, отвергнув решения IV Вселенского собора, тем не менее не порвала своих связей с византийской, а та, в свою очередь, продолжала предпринимать настойчивые попытки вернуть армян. Известная часть армян принадлежала к византийской церкви. По остальным же признакам Армения была связана с империей теснейшим образом. К завоеванию Армении, которая, как мы склонны думать, являлась членом этого своеобразного содружества, Византия должна была подойти лишь после длительной дипломатической подготовки. Как мы видели, этот процесс растянулся на добрых два столетия.