Читать «Антология современной французской драматургии. Том I» онлайн - страница 110
Натали Саррот
АНЖЕЛИКА. Мне бы еще хотелось знать, куда мы едем.
КАМОЭНС. Трудно с тобой не согласиться.
АНЖЕЛИКА. Мне говорили о фестивале.
МИЛЬТОН. Мне говорили о гонорарах.
Все смотрят на Гийома.
КАМОЭНС. О гонораре.
МИЛЬТОН. Мне никогда не удавалось пообщаться с человеком, который «должен был бы» быть в курсе.
КАМОЭНС. Анжелика, ты с ним так сжилась, попробуй, разговори его. Когда он соблаговолит выйти из образа Бетховена.
МИЛЬТОН. Либо надо обращаться к кому-то другому… А никакого другого нет кроме того другого нет. Он где?
АНЖЕЛИКА. Его зовут не Шварц.
Тиррибуйенборг поет.
КАМОЭНС. Вот заливается.
МИЛЬТОН. А что он нам заливает, не ясно.
АНЖЕЛИКА. Хоп!
ВСЕ ТРОЕ ВМЕСТЕ. Хоп!
ТИРРИБУЙЕНБОРГ. Соло! Голо. В этом посмещении пословное заражение голосит: «Майн френд, иф у тебя в башмуке свекла, назначит и башку сношает». Башку или башню? По-фрусски как? Замапятовал.
КАМОЭНС. Видели, что вы сотворили с нашим приятелем? Вот у него с башкой просто бреда. Бреда!
ТИРРИБУЙЕНБОРГ. Пардонте, мушье, маземуадиль, но как у вас говорят сантухники: «Засор, засор»!
МИЛЬТОН. Вы думаете, нам следует оставить его на свободе?
КАМОЭНС. Если бы мы понимали, что он мелет, я бы рекомендовал посадить его под замок. И бум по башке, пусть колется. Но овчинка выделки не стоит, будет нести свою ахинею, да и визжать к тому же. Но вообще-то смотреть противно, как он тут снует.
Слышно, как соседи-музыканты начинают играть 4-ю часть Квартета № 13 (ор. 130).
Гийом встает и хватает гигантский смычок, которого до сих пор никто не замечал.
ГИЙОМ. Беттина!
АНЖЕЛИКА. Бетховен, Люлик мой.
ГИЙОМ. Сейчас увидишь, как я их заткну!
АНЖЕЛИКА. Конечно, Люлик дорогой.
ГИЙОМ. Замолкли!
Снова стучит четыре раза.
Гремит гром.
Квартет наверху продолжает играть.
Видишь? Ты только послушай, как они молчат.
АНЖЕЛИКА. Тебе-то что, ты ж глухой.
ГИЙОМ. Их не касается, глухой я или нет. Откуда им знать.
Пауза.
Ты меня слушаешь?
АНЖЕЛИКА. Хочешь, я пойду скажу им, чтобы они заткнулись.
ГИЙОМ. Ты! В такое время! В ночной рубашке! Они же! Сексуальные маньяки! Останься здесь, Беттина. Это приказ.
АНЖЕЛИКА. Да я и не собиралась.
ГИЙОМ. Ты их слушаешь. Слышишь. Твои уши, вот одно ухо, голова два уха, я их прекрасно вижу. Равно как и нос посреди лица. Ты слышишь, как они играют. Лицо похоже на мое, и нос посередине — я его узнаю. Он тебе от меня достался, и уши свои ты кое-как скопировала с моих. Целуя меня, ты не можешь произнести ни одной фразы, которая не была бы моей. Иногда я плачу в полном одиночестве! В надежде не выплакать твоих слез. А ты своими ушами слышишь, что они играют, там, на потолке — и почему ты не отвечаешь им? Ну-ка! Где моя палка?..
АНЖЕЛИКА. Возле кресла.
ГИЙОМ. Вот увидишь, как я им отвечу.