Когда был уничтожен Дорисбург, два днятерзали Миму сильные помехи.Скопление позора над Землейне мог пробить вебен. На третий деньпросила Мима выключить ее.А на четвертый день дала советкасательно трансподов кантор-блока.И лишь на пятый день, придя в себя,показывала мирную планету,работали все блоки очень четко.Былая мощь как будто к ней вернулась.И день шестой настал. Из блоков шум донесся, -я никогда его не слышал прежде —индифферентный тацис сообщил,что он ослеп — и самоотключился.Внезапно Мима позвала меняза внутренний барьер. Иду,готовый к худшему, и содрогаюсь.Стоял я перед ней, похолодев:она была в ужасном состоянье.Вдруг фоноглоб ее заговорилна языке, который до сих пормы с Мимой всем другим предпочитали:на тензорном могучем языке.Она сказать просила Руководству,что ныне со стыда она горит,как камни. Ибо позабыть не в силахни вопли искореженной Земли,ни белых слез, уроненных гранитом,ни превращенья в газ руды и щебня.Страданья камня Миму потрясли.День ото дня мутнели блоки Мимы, познав бесчеловечность человека, и вот дошли до точки и сломались, и вот настал ее последний час. Он имени того, что видит тацис и что невидимо для наших глаз, желает Мима обрести покой, отныне прекращая свой показ.
29
Свершилось. Я пытался удержатьтолпу, бежавшую по коридорам.Не удалось — ни окриком, ни ором.Как шквал, толпа рванулась к Миме в зал:не прозевать бы, что там происходит!А там их ужас дикий ожидал.Экраны Мимы молнийно сверкнули, и в залах Мимы так загрохотало, как в долах Дорис при грозе бывало. Толпа метнулась прочь неудержимо, давя друг друга. Многих раздавили. Так в Аниаре умирала Мима.Ее последним словом был приветвсем нам от Разорвавшегося в Клочья.Она хотела, чтобы, запинаясьи разрываясь, он поведал лично,как это больно — разрываться в клочья,как бросилось бежать от смерти время.Как время бросилось на помощь жизни,покамест в клочья рвался человек.Как сдавливает жуть,как распирает страх.Как это больно — разрываться в клочья.
