Читать «Англо-русский роман» онлайн - страница 113

После небольшого раздумья Танюша уверенно показала на хмурого парня в первом ряду. — Вот.

— Молодчина какая, узнала, smart girl, — Дэвид обрадовался, что на давней фотографии его узнала дочь, и позвал Таню старшую.

— А почему ты здесь такой хмурый? — спросила подошедшая Таня.

— Потому что мы в тот год проиграли гонку, Кембридж победил.

— Дэвид, а ты мне родной? — вдруг спросила Танюша. — Are we relatives?

После месяца, проведённого в Торкей, Танюша разговаривала с Дэвидом как типичный билингв, она использовала и русский, и английский, дублируя высказывания на двух языках, что, учитывая отсутствие стопроцентной эквивалентности значений при переводе, придавало её словам дополнительный смысл, получались такие вопросы-ответы с «двойным дном». И если вопрос «are we relatives» можно перевести как «мы родственники?», то вопрос на русском «ты мне родной?» прозвучал уже как «родной ли ты мне отец», что привело Дэвида и Таню старшую в замешательство.

Оf course, we are relatives, — быстро нашёлся Дэвид, прибегнув к спасительному английскому. Иначе и быть не может, — продолжил он уже на русском, — ведь я твой любимый и единственный.

— Любимый и единственный у Танюши был и навсегда останется папа Влад, — вмешалась Таня.

— Мама, ну как ты не понимаешь, — возмутилась девочка, — папа — любимый и единственный человек, а Дэвид — любимый и единственный англичанин. Разницу видишь?

И чтобы сделать свой аргумент весомее, она повторила его по-английски: Daddy is the only beloved man, and David is the only beloved Englishman, can’t you see the difference? Man and Englishman are different things.

«Англичанин и человек — это разные вещи», — автоматически перевела на русский слова дочери Таня. Если следовать такой логике, то получается, что англичанин — не человек, подумала она, и «внутренний филолог» отключился.

— Дэвид, и как тебе нравится твой новый статус, «the only beloved Englishman»?

— Очень даже нравится, — ответил довольный Дэвид.

Уложив детей, Таня спустилась в гостиную, чтобы поставить модели парусников на место. Утром уезжать, надо оставить дом в полном порядке. Её взгляд упал на знакомую полку с музыкальными дисками. Что там? Любимая Дэвидом классика: Бах, Гайдн, Бетховен, Моцарт. Моцарт, Моцарт, а вот и фантазия ре минор. Анданте, адажио, престо, опять адажио, всё случается так, как и должно произойти, и это надо просто принять, вновь скажет своей волшебной музыкой Моцарт. Чтобы не разбудить детей, Таня поставила диск на малую громкость и выключила свет. В ночной темноте освещённые окна английских гостиных напоминают аквариумы, за обитателями которых можно спокойно наблюдать с улицы, а Тане не хотелось, чтобы за ней наблюдали.

Закончив сборы, Дэвид спустился вниз за оставленным в гостиной телефоном. Анданте, адажио, престо, снова адажио. Он подошёл к стоящей нему спиной Тане и обнял, уткнувшись подбородком в волосы. Знакомый аромат цитрусовой свежести, всё как тогда, одиннадцать лет назад. Какие у Дэвида сильные и тёплые руки, мне больше не будет холодно и страшно, подумала Таня. И хотя она не повернулась, это уже не имело значения. Дэвид знал, ему удалось спастись со своего необитаемого острова и пристать к столь желанному острову счастья. И пусть этот остров выстроил не он, а Влад, Дэвид больше не чувствовал себя здесь чужаком, потому что теперь именно он несёт ответственность за дальнейшую судьбу острова и его обитателей. Saved.