Читать «Ангелы плачут над Русью» онлайн - страница 181

— Боярина? — спросил новгородец.

— Да можа, и боярина, я не ведаю. Он на ушкуе по Волге плавает.

— Ну, бояре плавают редко, — улыбнулся горожанин. — По Волге плавают только купцы да разбойники.

— Тогда, стал быть, он разбойник али купец.

— Ну, этих тута много, и Порфириев середь них полно. Один живёт совсем рядом, вон его хоромы, — указал пальцем горожанин.

Конь поблагодарил и пошёл дальше, ведя лошадь в поводу.

«Ну, я ему покажу!» — думал Конь, однако, поразмыслив немного, решил ещё осмотреться. Новгород произвёл на него огромное впечатление, и люди здесь были какие-то другие — степенные, важные. И те, что одеты в богатые кафтаны, и те, чья одёжа попроще.

Были, правда, и лапотники в сермягах, будто непосильным грузом согнутые, торопливые и суетливые.

Конь совсем осмелел и с вежливым поклоном остановил ещё одного горожанина.

— А ты не знаешь, добрый человек, где тута Порфирий живёт?

— Порфирий? — протянул новгородец. — А какой?

— По Волге какой плавает, купец-ушкуйник.

— Да много у нас Порфириев, — почесал затылок прохожий. — Вот есть, к примеру, Порфирий Платонов сын...

— Платонов?! — обрадовался Конь. — Мово Порфирия, кажись, тоже Платоновым величают! И где живёт?

— Возле степени.

— Где-где?

— Возле степени. Степень — это место, где вече провозглашает избранного посадника, понял? Иди дальше в город, там покажут. А кто тебе этот Порфирий, кум, что ли?

— Какой кум! — недовольно посмотрел на собеседника Конь. — Я ж сказал — ушкуйник-душегуб!

— А-а-а!.. — протянул горожанин и пошёл своей дорогой.

Конь не переставал вертеть головой, глазея на белокаменные храмы с золочёными куполами, высокие деревянные хоромы богатых людей. И наверное, долго бы он бродил ошеломлённый величием и красотой Новгорода, кабы не вывел его из состояния изумлённого забытья громкий, прямо разбойничий свист и крики. С десяток новгородцев нестройной кучей бежали и походя, казалось, дрались. Парни свистели, орали, размахивали руками и длинными палками с цветастыми тряпками на концах. Один, задрав рожу к небу и не видя ничего перед собой, со всего маху с причмоком врезался в стоявшую на его пути берёзку. Удар был сильным, и, залившись кровью, бедняга рухнул на землю. Остальные побежали дальше. Конь удивлённо спросил дородного, в алой, богатой рубахе мужика:

— Кулачка?

— Что? — не понял тот.

— Такая кулачка в Новгороде?

— Какая кулачка? — удивился горожанин. — Эй, да ты пришлый, что ли?

— Ага.

— Это голубятники,— пояснил новгородец.

— А что они делают?

— Голубей гоняют.

— Зачем?

— Забава такая.

— А для чего?

— Вот привязался! Как маленький — зачем, да отчего, да почему! Отстань! Иди отсель!

Конь пожал плечами и отошёл в сторонку. Упавший голубятник поднялся, вытер с лица кровь и побежал за остальными вдогонку. А Конь глянул на небо и заметил высоко парящих, как бабочки, голубей.

— А и правда красиво!.. — прошептал он. Потом вздохнул: — Ну где же эта проклятая степень?..

Было тепло, и его разморило. Конь утёр пот со лба, подумал: «Пожевать бы да передохнуть». Заметив невдалеке небольшую дубовую рощу, пошёл туда, привязал на длинном поводу лошадь, чтоб пощипала траву, а сам сел под куст, достал из сумы кусок вяленого мяса, краюху сухого ржаного хлеба, поел и прилёг на траву. Хотелось пить, но лень переборола жажду, и Конь уснул. Во сне увидел большое озеро. «Вот тут и напьюсь, и кобылу свою напою». Зашёл по колено в воду, потянул за собой кобылу, а та испугалась, заржала, вырвалась и убежала. Конь не стал ловить её, страшно хотелось пить, и он пил, пил, пил и не мог напиться. Вдруг из озера показалось какое-то чудище с длинными волосатыми руками, схватило Коня за ноги и потянуло в воду. Он стал вырываться, но не было сил справиться с чудищем. «Конец! Всё!..» — мелькнуло в болезненном, сонном мозгу. Ему показалось, что он уже захлёбывается. Хочет кричать, а голоса нет... Из последних сил Конь рванулся и... открыл глаза. Рот пересох, башка как чугунная, а вокруг темень, ночь, тишина давит на уши, с неба смотрит и расплывается в ехидной улыбке полная луна.