Читать «Ангелы плачут над Русью» онлайн - страница 179
Виктор Михайлович Душнев
А Даниил всё бил, бил камнем по мохнатому черепу, пока медведь не затих.
И князь тоже упал на землю, долго лежал в полузабытьи, а когда пришёл в себя, вновь вернулось нестерпимое чувство голода. Вдобавок страшно горело и саднило окровавленное лицо.
Даниил долго тупо смотрел на тушу зверя — эх, кабы добраться до мяса!.. Но у него не было даже ножа.
Наконец князь махнул рукой и пошёл прочь. Надо выбираться к людям...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава первая
Русский народ гостеприимный. Гость — посланец Бога, обидеть его всё равно что обидеть Всевышнего. И страшным позором на Руси считалось, если гостю по чьей-то вине был нанесён вред. А уж гибель страждущего влекла за собой большие беды тем, по чьей вине она наступила.
Князь Даниил был в Керженце страждущим гостем и потому находился в слободе на особом положении. Однако в суматохе про него забыли, а спохватились лишь на следующий день, когда уже стало ясно, кто погиб, а кто остался жив, и все охотники возвратились в слободу.
Вернулись и сыновья Оленя, старший — Конь и два его брата, Вепрь и Соловей.
— Да, а где ж гость отца? — поинтересовался Конь у слобожанина по имени Вьюн, того самого, который перед столкновением с разбойниками огрел по башке Дубину.
— Авчерася был тута, — растерянно захлопал глазами Вьюн.
— А нонче где?
— Не знаю...
— Был он авчерась, — подтвердил коренастый мужик Пыряй. — Вместе с нами стоял над телами твово батьки и сестры...
— Батьку и сестру Господь забрал! — отрезал Конь. — А живой где? Где гость, которого мы должны беречь были?
Он небось нового приюта искал и не нашёл? Почему не приютили?
— Ну говорю тебе, Конюшка, вот тута стоял, а потом вдруг исчез, — оправдывался Пыряй.
— Ух, дать бы вам обоим по рогам, — замахнулся на мужиков Конь, — чтоб помнили о долге хлебосольного хозяина.
Вьюн испуганно отскочил, а Пыряй завопил:
— Так Данила был гостем Оленя!
— Он был гостем всей слободы! — не успокаивался Конь. — Ладно, кто сюда приходил? Кто кровь пролил?
— Раненые находники не сказали, — вздохнул Вьюн.
— А где они?
— Да их, когда очухались, отпустили, — пояснил Пыряй.
— Как отпустили?! Чухонец ты курносый, безмозглый! — ещё пуще возмутился Конь. — Кто находничал сюда? Кто хотел гостя убить? Откудова они?
— Нам почём знать? — попятился Пыряй. — Налетели, порешили слобожан...
— А вы где были?
— Мы сопротивлялись, — чуть не заплакал Пыряй. — Но какой от стариков толк? Мне башку пробили...
— И мне досталось! — подхватил Вьюн. — Во, гля, руку перешибли, поднять не могу. Что теперь делать? Ты-то кормить меня не будешь!
— Да уж в беде не бросим, — помягчел Конь. — Где мертвецы-находники?
— Вон лежат. Мы их на край слободы стащили, — показал Пыряй на чернеющие возле леса трупы.
— Пошли глянем, можа, кого угадаю.
Всматриваясь в лица покойников, Пыряй вдруг воскликнул:
— Да это же!..
— Я его тоже ране видал, — заметил Вьюн. — Погодь-погодь... Данилу он на ушкуе привозил, точно. Кажись, Прохором звать...
— А Порфирия тут не было? — спросил Конь. — Атамана ушкуйников?
— Не, не было.
— Значит, он Прохора послал... — пробормотал Конь. — Но зачем же им Данила занадобился?