Читать «Амадо» онлайн - страница 47

Сразу после знакомства увели Итальянца на допрос, а Челестино, сославшись на кашель и хрипоту, был отправлен к тюремному врачу, но когда он вернулся, пахло от него свежим хлебом, словно тюремный врач лечил его медовыми пышками или хрустящим венецианским печеньем. Воспользовавшись паузой, Амадо решил осмотреть помещение, так, на всякий случай, все ведь надо предвидеть, и - точно: простукивая камешком стены, заметил он, что одна стена по-другому отзывается, не так, как другие, и, значит, тоньше она, старый это трюк, но действенный. Если с другой стороны стены кружку приставить, то все, что в камере говорится, услышать можно, это его Бартоломео научил, не зря он все-таки его на службу взял, толковый человек, и сейчас, наверняка, поможет. Увидев на столе оставленный Итальянцем лист, Амадо прочел Бартоломео вслух:

На небе,

Обожженном до белесых шрамов,

Летели люди.

Глыбы храмов

Наваленные Богом в города, леса

Приют давать

Тем, кто гоним и любит,

Вставали предо мной:

Натруженной рукой

Крестьянка пышная дарила грудь младенцу,

Неопытный художник растерев

Две кисти о цветное полотенце,

Подходит к ней,

Улыбку поправляя.

И тем она нежней,

Чем мягче воздух, тише вздох.

Запел рожок, вздохнула скрипка,

Улыбка - зыбка.

Слышен шорох

Коварный, как любовный рок,

В сиянье глаз любви порог,

Он тоже здесь и очень дорог.

И радость голубая винограда,

И бесконечная дорога к аду,

И философия таинственных бесед,

И чуточку распущенный корсет

Мадонны,

И стройные, как дождь,

Колонны.

С ножом в крови соседа ждет сосед.

Шелка красавиц схвачены у талии

Святой престол историей храним

Больная от любви Италия

И вечный, как проклятье, Рим.

- Здорово он о проклятье написал! - восторженно надул щеки Бартоломео. - А художник этот известен? - на всякий случай полюбопытствовал он.

- Я думаю, Джордано писал о себе, - рассматривая каждую строку, ответил самому себе Амадо, - во всяком случае, я стал понимать его лучше.

ПОСВЯЩЕННЫЙ

В тот поздний час, когда одевает Венеция вечернее свое платье, и по темным рукавам ее каналов, подмигивая друг другу, плывут маленькие красные светлячки, останавливаясь ненадолго возле мокрых и зеленых ступеней, ведущих к чужим тайнам, а, может, и к рождению нового великого венецианца, наподобие Марко Поло, чью книгу сам Колумб в своем путешествии часто перечитывал: в этот час и произошел у Амадо первый серьезный разговор с Итальянцем. После того как старые часы на городской башне двенадцать раз повторили пьяницам о том, что уже поздно и надо бы побыстрее расходиться по домам, а грязный Челентино, устав за день приглядываться и прислушиваться, захрапел, тщательно выдерживая равные паузы между звуками, Амадо подождал с полчаса, и только когда храп монаха превратился в бессвязную сонную вереницу мычаний и стонов, тихо подошел к Джордано. Стараясь двигаться как можно тише, Амадо осторожно дотронулся до его плеча и чуть не вскрикнул от неожиданности: в руках у Итальянца блестела толстая длинная игла, и направлена она была прямо на него, еще немного, и точно в глаз бы ему угодила и, кстати, не так ли однажды Бартоломео свой правый глаз потерял? Такую, если, конечно сила и сноровка есть, легко можно из шпоры сочинить, но для этого навык нужен, а пальцы у Итальянца тонкие и худые, странно.