Читать «аль джахиз 3» онлайн - страница 14

изменили своего благого намерения из-за наших взаимоотношений. Затем, вы же знаете, что мы заповедовали вам лишь то, что еще раньше мы избирали для самих и благодаря чему помимо вас нас знает весь свет. А вам подобало бы из родственного уважения принять как должное такое к вам наше обращение, указав нам лишь на то, что мы упустили сделать из своего долга по отношению к вам. Вы же не добились приемлемого оправдания и не выполнили долга родственного уважения. Да, если бы перечлсление чужих недостатков было добрым делом и заслугой, все же мы признали бы, что нам не по душе заниматься этим. Тяжелее и печальнее всего то, что всегда помнят ошибки учителей и умышленно забывают про невнимание учеников, а также и то, что всякий промах людей, которые упрекают, преувеличивают, а на злонамеренность людей, которым делают упреки, никакого внимания не обращают. Вы упрекнули меня за мои слова, сказанные моей служанке: «Меси тесто для кислого

хлеба так же хорошо, как ты месила для пресного, чтобы он был более приятным на вкус и лучше подошел!» А ведь Омар ион аль-Хаттаб, да будет доволен им Аллах и да смилуется над ним, говорил своим домашним: «Хорошенько месите тесто, ибо так от двух замесов оно поднимается больше».

Вы также упрекнули меня за мои слова: «Кто не познает той истины, что можно быть расточительным в отношении доступных и дешевых предметов, тот не познает истины, как можно бережливо расходовать малодоступные и дорогие предметы». Принесена была мне однажды для омовения вода в мерке, размер которой указывал на достаточное и даже более чем достаточное количество; когда же я начал распределять воду по частям для членов тела и полностью употреблять такую часть на каждый из них, то я нашел, что воды для всех членов тела не хватало. Тогда я понял, что если бы я бережливо расходовал воду в начале омовения и не допустил бы при этом небрежности, то ее хватило бы на все тело от начала омовения до конца. Вы упрекнули меня за это и всеми силами постарались очернить такой поступок и назвать его мерзким. А ведь аль-Хасан, говоря о расточительности, сказал: «Она может ка

саться даже и таких вещей, как вода и трава». Он не счел достаточным упомянуть только воду, а добавил еще и траву.

Вы упрекнули меня также, когда я опечатал большую корзину, в которой находились дорогие плоды и превосходные финики, оберегая эти ценные вещи от алчного раба, жадного мальчишки, подлой рабыни и бестолковой жены. Ведь ни порядок правления, ни обычаи правящих, ни положение господ не позволяют, чтобы начальник и подчиненный, господин и слуга одинаково пользовались изысканною пищею, редкостными напитками, дорогими платьями, породистыми верховыми животными и всем тем, что изысканно и отборно, равно как неодинаковы их места на собрании, неодинаково написание их имен на адресах, неодинаковы и обращенные к ним при встречах приветствия. Да и как же может быть иначе, ведь подчиненные и слуги не. ощущают в этом той потребности, какую ощущает человек могущественный, и не придают этому того значения, какое придает этому человек сведущий в правилах поведения. Кто хочет, тот дает в пищу своей собаке жирных кур, а осла кормит лущеным сезамом. И вы упрекнули меня за то, что я опечатал корзину, а ведь один из имамов опечатал дорожную сумку с ячменной мукой или даже опечатал пустой мешок, говоря: «Кусочек глины лучше, чем подозрение». И вы ни слова не сказали о том, кто опечатал пустоту, а упрекнули того, кто опечатал нечто.