Читать «Ада, или Радости страсти (Часть 1)» онлайн - страница 179

Они катили вдоль волнующихся пшеничных нив, спрыснутых, будто кружочками конфетти, головками маков и васильков. На всем пути Бланш, не закрывая рта, говорила о молодой "владелице замка" и двух ее последних любовниках, говорила негромко, нараспев, словно погрузившись в транс, словно вступив en rapport158 с духом мертвого менестреля. Всего два дня назад вон за теми густыми елями, видите, там, справа от вас (он не видел сидел безмолвствуя, сложив на набалдашнике обе ладони), она со своей сестрой Мадлон, у них была с собой бутылка вина, наблюдали, как Monsieur le Comte159 обхаживает на травке молодую госпожу, мнет ее, урча, точно медведь, вот так же он мял - о, множество раз! - и Мадлон, которая сказала, что ей, Бланш, следует предупредить его, Вана - она чуть-чуть ревновала, но все равно сказала - у нее такое доброе сердце - что лучше отложить разговор до того, как "Мальбрук" s'en va t'en guerre160, а иначе они станут драться; он целое утро палил из пистолета по вороньему пугалу, потому она и ждала так долго, тут распоряжалась Мадлон, не она. Бред продолжался, пока они не добрались до деревушки Tourbiere - двух рядов домишек и черной церковки с витражными окнами. Ван высадил ее из коляски. Младшая из трех сестер, прелестная девочка с каштановыми кудрями, блудливым взором и прыгающими грудками (где он ее видел? - совсем недавно, но где?), отнесла чемодан и птичью клетку Бланш в убогую хижину, потонувшую во вьющихся розах, но в остальном неописуемо жалкую. Он поцеловал робкую руку Золушки и вернулся в коляску, откашлявшись и, прежде чем перекрестить ноги, поддернув штанины. Чванливый Ван Вин.

- В Торфянке скорый не останавливается, так, Трофим?

- Да тут через болото всего-то верст пять, довезу, - ответил Трофим, самая близкая станция - Волосянка.

Мейднхэр. Кретин! Перси сейчас могли бы уже хоронить! Мейднхэр. Названный по огромному раскидистому китайскому дереву в самом конце платформы. Некогда неуверенно принятому за папоротник "венерин волос". В романе Толстого она дошла до конца платформы. Первый пример потока сознания, впоследствии использованного одним французом и еще одним ирландцем. N'est vert, n'est vert, n'est vert. L'arbre aux quarante ecus d'or161, по крайности осенью. Никогда, никогда не услышать мне снова, как ее "ботанический" голос спотыкается на "biloba" - "прости, опять полезла латынь". Ginkgo, гинкго, инка, книга. Именуемый тоже салисберийской адиантофолией. Адино инфолио, бедная Salisburia: утопленная; бедный Поток Сознания, обратившийся ныне в maree noire. Пропади оно пропадом, поместье Ардис!