Читать «Аверченко - том 10 - 2017» онлайн - страница 25
Unknown Author
VIII
Долго уговаривали Панасюка, долго ломался Панасюк. Наконец начал с торжественной клятвой, что «это в самый, самый последний раз»:
Как я женился
Каменные лица были у слушателей; мертвым покоем веяло от них.
Сжатые губы, полузакрытые глаза ясно говорили, что обладатели их решили лопнуть, но выдержать то страшное давление, то ужасное желание, которое распирало каждого.
Это были не люди — это были мраморные статуи!
Статуи заколебались, часть их обрушилась на пол, катаясь в судорогах леденящего кровь смеха, часть бросилась к Па-насюку, но он оттолкнул протянутые руки и, замкнувшись сам в себя, закусив губу, молча вышел.
* * *
Эта история на другой день разнеслась по всему городу.
И с тех пор никому, никогда и нигде бедный Панасюк не мог рассказать «историю о том, как он женился» — дальше знаменитой фразы:
Ха-ха-ха-ха-ха!
1
Ave, modes et robes
2
Когда мы вышли в коридор, Незапяткин сказал, подмигнув:
— А ловко я это насчет курения ввернул. Так-то просто было неудобно выйти. Он мог бы подумать: трусы, мол. Испугались. Верно?
— Конечно.
— А у него, однако, дьявольские нервы. Действительно, сознавать, что каждую минуту тебя может исковеркать, зажать, как торговую книгу в копировальном прессе — и в то же время хладнокровно рассуждать об этом.
— Посмотри-ка, что он делает?
Незапяткин пошел взглянуть на нашего сумасброда и, вернувшись, доложил:
— Лежит чивой-то на диване с закрытыми глазами.
— Давай станем тут. Ближе к середине.
— А симпатичный он. Верно?
— Да. Милый. Такой... предупредительный.
3
У Мыльникова собралось человек двадцать. Было душно, накурено. Панасюка, как редкого зверя, загнали в самый угол, откуда и выглядывала его острая лисья мордочка, щедро осыпанная крупными коричневыми веснушками.
Нетерпение росло, а Панасюк и Мыльников оттягивали начало представления, ссылаясь на то, что еще не все собрались.
Отдел II. ОКРУЖАЮЩИЕ НАС
ОКРУЖАЮЩИЕ
Один человек решил жениться.
Мать.
— Я женюсь, — сказал он матери. Подумав немного, мать заплакала. Потом утерла слезы. Сказала:
— Деньгами много?
— Не знаю.
— Ну, хоть так, тряпками-то — есть что-нибудь? Серебро тоже понадобится, посуда. А то потом хватишься — ни ложечки, ни салфеточки, ни тарелочки... Все покупать нужно. А купчишки теперь так дерут, что приступу ни к чему нет. Обстановку в гостиной, я думаю, переменить нужно, эта пообтрепалась так, что принять приличного человека стыдно. Перины есть? Пуховые? Не спрашивал?
И не спросила мать:
— А любит тебя твоя будущая жена?
Любовница.
— Я женюсь, — сказал он любовнице.
Любовница побледнела.
— А как же я?
— Ты постарайся меня забыть.
— Я отравлюсь.
— Если ты меня хоть немножко любишь, ты не сделаешь этого.
— Я? Тебя? Люблю? Ну, знаешь ли, милый!.. Кстати, мне сегодня Сергей Иваныч три раза по телефону звонил. Думаю весной поехать с ним на Кавказ.
