Читать «Аверченко - том 10 - 2017» онлайн

АРКАДИЙ

АВЕРЧЕНКО

«*

собрание сочинений

В ДНИ СОДОИА И ГОИОРРЫ

ИЗДАТЕЛЬСТВО

Дмитрий

Сечин

Москва, 2017

УДК 882

ББК84 (2Рос=Рус)1 А19

Составление, подготовка текста: Д.Е. Сечин, М.Ю. Гоголин Послесловие ВД. Миленко Комментарии М.Ю. Гоголин

На фронтисписе:

Аркадий Аверченко за игрой в биллиард. Санкт-Петербург. Не позднее 1912 г.

Аверченко А.Т.

А19 Собрание сочинений: В 13 т. Т. 10. В дни Содома и Гоморры / Сост., подгот. текста: Д.Е. Сечин, М.Ю. Гоголин; послесл. В.Д. Миленко; коммент. М.Ю. Гоголин. - М.: Изд-во «Дмитрий Сечин», 2017. - 606 с.

ISBN 978-5-904962-11-1 (Общ.)

ISBN 978-5-904962-60-9 (Т. 10)

В десятый том собрания сочинений Аркадия Аверченко входят сборник «Чудеса в решете» (1915), фрагменты из альманаха «Энциклопедический словарь» / Вестник знания «Нового Сатирикона» (1917), а также публикации писателя 1917— 1918 гг. из журналов «Новый Сатирикон», «Барабан» и др. Значительная часть материала переиздается впервые.

ISBN 978-5-904962-60-9 (Т. 10)    УДК 882

978-5-904962-11 -1 (Общ.)    ББК 84 (2Рос=Рус) 1

Посвящается памяти Станислава Степановича Никоненко, не дожившего до выхода этого тома

ЧУДЕСА В РЕШЕТЕ (1915)

в дни содома и гоморры

Отдел I. ЧУДЕСА В РЕШЕТЕ

ЭХО ЦЕРКВИ ФЕЛИЧЕ

Однажды летним вечером мы с приятелем сидели за столиком в саду и, попивая теплое красное вино, глазели на открытую сцену.

Дождь, упорно стучавший по крыше веранды, на которой мы сидели; необозримое снежное поле не занятых никем белых столиков; ряд самых замысловатых «номеров», демонстрировавшихся на открытой сцене; и, наконец, живительное теплое бордосское — все это настраивало нашу беседу на самый глубокомысленный, философический лад.

Прихлебывая вино, мы дружно цеплялись за каждое пустяковое обычное явление окружающей нас жизни и тут же, сблизив носы, принимались его рассматривать самым внимательным образом.

— Откуда берутся акробаты? — спросил мой приятель, поглядывая на человека, который только что уперся рукой в голову своего партнера и немедленно же поднял вверх ногами все свое затянутое в лиловое трико тело. — Ведь просто так, зря, они же акробатами не делаются. Почему, например, ты не акробат или я не акробат?

— Мне акробатом быть нельзя, — резонно возразил я. — Мне рассказы нужно писать. А вот почему ты не акробат, я не знаю.

— Да и я не знаю, — простодушно подтвердил он. — Просто не приходило в голову. Ведь когда в юности предназначаешь себя к чему-нибудь, то акробатическая карьера как-то не приходит в голову.

— А вот им же — пришла в голову?

— Да. Действительно, это странно. Так иногда хочется пойти за кулисы к акробату и расспросить его — как это ему вздумалось сделать карьерой ежевечернее влезание на голову своему ближнему.

Дождь барабанил по крыше веранды, официанты дремали у стен, мы тихо беседовали, а в это время на сцене уже появился «человек-лягушка». Был он в зеленом костюме с желтым лягушечьим брюхом и даже с картонной лягушечьей головой. Прыгал, как лягушка, и вообще ничем от обыкновенной лягушки, кроме размера, не отличался.

— Вот возьми — человек-лягушка. Сколько их, таких «человеков-чего-нибудь», бродит по свету: человек-страус, человек-змея, человек-рыба, человек-каучук. Спрашивается: как всякий такой человек мог добраться до решения — сделаться человеком-лягушкой? Осенила ли его эта мысль сразу, когда он мирно сидел на берегу тинистого пруда, наблюдая действия просто-лягушек... Или эта мысль постепенно, исподволь росла в нем и крепла.