Читать «Аввакум» онлайн - страница 333

Как не согласиться, когда за тебя согласились и рады согласию.

Деньгами Пашков дал пятнадцать рублей, но в счет долга прислал корову. Цену ей назвал двадцать пять рублей. Для Москвы цена немыслимая, а для Даурии еще и недорого. Корова – спасенье, жизнь. Стельная, молока на голодном корму давала немного, но каждому по полкринки на день – уже не помрешь.

Марковна, пока постились перед Рождеством, маслица умудрилась сбить. Пашков и сена дал, два воза по рублю воз.

Потекла жизнь своим чередом.

Местные люди открыли для себя рыбное озеро, Шакшу. От Иргеня в пятнадцати верстах, зато всегда с рыбой. Выкопал Аввакум с Иваном и Прокопкой землянку на озере, стали лунки долбить, сети опускать, рыбку вытягивать.

Душе вольготно было на том озере. Дело делается само собой, опустил сеть – и жди. Кругом простор, безмолвье, молись, славя красоту земли, благодаря Господа за жизнь, тебе данную, за дыхание супруги твоей и детей твоих. Радостны были молитвы Аввакума. Послал Господь ему передышку.

Дня за три до Рождества привез Аввакум в Иргень нарту с рыбой. Купил у кузнеца за ту же рыбу для себя и для ребят своих базлуки – подковы на обувку, с шипами и зацепами, чтоб по льду ходить не падая. В обратную дорогу стал собираться. Тут слух Анастасия Марковна принесла: у молодой воеводихи, у Евдокии Кирилловны, младенец заболел, Симеон.

– Не пришлет ли за мною печальница наша? – сказал Марковне Аввакум и, уже одетый для дальней дороги, разоблачился. Сам, однако, на воеводский двор пойти не посмел: Афанасий Филиппович – в должниках и ни с того ни с сего может осерчать.

Утром опять-таки ждал, не шел к ребятам, пообедал. Нет, не присылает за протопопом Евдокия Кирилловна.

– Видно, обошлось у них, – решил Аввакум. – Ребята наши тоже на одной рыбе, если только поймалось. Пойду за ними. На предпраздник вместе помолимся.

И ушел.

Небось уж до озера добрел, когда прибежал средний сын Евдокии Кирилловны, ласковый отрок Иван.

– Матушка зовет батюшку протопопа помолиться о болящем братике Симеоне.

Анастасия Марковна только руками всплеснула: нету батьки, по рыбу ушел.

Осерчала Евдокия Кирилловна на Аввакума, куда посмел подеваться, когда надобен. Пыхнула пыхами недобрыми, набралась от свекра.

– Без Господи помилуй обойдемся!

Закутала Симеона, отдала пестуньям-служанкам, и те отнесли младенца к Арефе, мужику-шептуну.

Арефа в Иргене почитался за самого сильного колдуна.

Боярыне послужить лестно, вот Арефа и отчитал страшные свои словеса над Симеоном:

– «Мне есть имя Огнея. Как разгорятся дрова смоляные в печи, так разжигается во всяком человеке сердце. Мне есть имя Ледея. Знобит род человеческий, что тот человек и в печи не может согреться… Я же своим ясным оком изгляну, и поймаю, и в руки возьму, и на зуб брошу, раскушу и всем на пол плюну, и ногой заступлю, и растопчу…»

На воду дул, заячьей лапкой обмахивал, ножом водил по онемелым ручке и ножке. До пота трудился.

– Все! Будет здрав и весел!

А с Аввакумом, пока Арефа над Симеоном изгалялся, приключилось иное дело. По слову его молитвенному проистекло чудо зримое, явное. Декабрьский день короток, спешил Аввакум до ночи на стан к рыбакам своим добежать. В нарте немного положено: сеть, полкаравая хлеба, топор для обороны, беремя сухих дров, но сама нарта нелегка. Упарился Аввакум, и так ему захотелось пить, хоть помирай. Вода под ногами, а как взять? Лед на озере толщиной с мужика. Пока продолбишь лунку – полночь грянет. Лед чист, будто его на дню три раза вымели. Ни снежинки, а до берега восемь верст.