Читать «А. Ф. Писемский. Собрание сочинений в девяти томах. Том 8» онлайн - страница 359

— Это не я один, а вся Москва утверждает, и говорят, что не он собственно убил, а какой-то негодяй есть там, по прозванию Калмык, держащий у себя открытый картежный дом, который подкупил полицию и вышел сух из воды... Вообще жить становится невозможным.

— Да почему же уж так? — спросил Сергей Степаныч.

— Да потому,—крикнул Марфин,—что, во-первых, порядочным людям служить нельзя... Мы в нашей губернии выбрали одного честного человека в исправники, который теперь уличает этогцлегодяя Тулузова и вместе с тем каждом и нутно ждет, чТО его выгонят из службы. Прежде, бывало, миротворили и кривили совестью ради связей, дружбы, родства,— гадко это, но все же несколько извинительно, а теперь выступила на смену тому кабацкая мощь, перед которой преклоняется чуть ли не все государство, чающее от нее своего благосостояния... И ходят ныне эти господа кабатчики, вроде Тулузова, по всей земле русской, как богатыри какие; все им прощается: бей,.режь, жги, грабь... Но зато уж Лябьевы не попадайся; их за то, за что

следовало бы только на церковное покаяние послать, упрячут на каторгу!..

— О, нет! Вы очень в последнем случае ошибаетесь! — перебил Егора Егорыча довольно резко Сергей Степаныч.— Если в прошении господина Лябьева на высочайшее имя достаточно выяснено, что им совершено убийство не преднамеренно, а случайно, то я уверен, что государь значительно смягчит участь осужденного, тем более, что господин Лябьев артист, а государь ко всем художникам весьма милостив и внимателен.

— Государь, я знаю, что милостив,—закричал на’ это Марфин,— но, по пословице: «Царь жалует, да псарь не жалует», под ним-то стоящим милее Тулузовы и кабатчики!

В лице Сергея Степаныча при этом пробежало уже заметное неудовольствие. Егор Егорыч сколько ни горячился, по подметил это и еще сильнее закричал:

— Я не о вас, каких-нибудь десяти праведниках, говорю, благородством которых, можег быть, и спасается только кормило правления! Я не историк, а только гражданин, и говорю, как бы стал говорить, если бы меня на плаху возвели, что позорно для моего отечества мало что оставлять убийц и грабителей на свободе, но, унижая и оскверняя государственные кресты и чины, украшать ими снх негодяев за какую-то акибы приносимую ими пользу.

Сколь ни прискорбно было Сергею Степанычу выслушивать все эти запальчивые обвинения Егора Егорыча, но впутренно он соглашался с ним сам, видя и чувствуя, как все более и более творят беззакония разные силы: кабацкая, интендантская, путейская...

— Касательно того,— начал он размышляющим тоном,— что Тулузов убийца и каторжник, я верю не вполне и не вижу, из чего вы это усматриваете...

— Об этом-с в нашей губернии,— принялся выпеча-тывать Егор Егорыч,— началось дело, и у меня в руках все копии с этого дела; только я не знаю, к кому мне обратиться.

— Конечно, к министру внутренних дел, тем более к такому министру, как нынешний; он потакать не любит.

— Такого нам и надо! Нам нельзя еще жить без дубинки Петра!.. Но я не знаком совершенно с новым министром. • ^: ‘^: