Читать «SACRE BLEU. Комедия д’искусства» онлайн - страница 97

— Нет, это не обязательно, — ответил булочник. — Мне еще нужно ее дописать. Хотел спросить у вас как у специалиста — как вы считаете, нужен шарфик у нее на шее? Я думал — ультрамариновый, чтобы цеплял глаз.

— Глаз цепляют ее глаза, Люсьен. Вам не нужен шарфик. Я не претендую на то, чтобы учить вас живописи, но мне картина представляется завершенной.

— Спасибо, — сказал Люсьен. — Вы мне помогли. Но все равно я бы хотел доработать текстуру покрывала, на котором она лежит.

— Но вы же принесете ее снова? Прошу вас. Это поистине великолепная картина.

— Принесу. Благодарю вас, Тео.

Люсьен кивнул Анри, чтобы тот брался за свой край.

— Постой, — сказал Тулуз-Лотрек. — Тео, ты когда-нибудь слышал о Красовщике?

— Ты имеешь в виду папашу Танги? Конечно. Я краски Винсенту всегда покупал у него — или у месье Мюллара.

— Нет, не Танги и не Мюллар, другой. Винсент мог о нем упоминать.

— Нет, Анри, прости. Я знаю только месье Мюллара и папашу Танги на Пигаль. А, и еще Сеннелье у Школы изящных искусств, конечно, но с ним я дел никогда не вел. Да и в Латинском квартале таких торговцев наберется с полдюжины, все обслуживают студентов.

— А, ну да — спасибо. Всего доброго, друг мой. — Анри пожал ему руку.

Тео придержал им дверь — он был рад, что они уходят. Тулуз-Лотрек ему нравился — и Винсенту он нравился, да и Люсьен Лессар парнишка неплохой, неизменно добрый, к тому же становится вполне приличным художником. Ему не нравилось им лгать, но верность он хранил одному Винсенту.

* * *

— Моя картина — не говно, — сказал Люсьен.

— Я знаю, — ответил Анри. — Это входило в коварный замысел. Я же королевских кровей, коварство — один из множества наших талантов. В королевской крови оно течет вместе с вероломством и гемофилией.

— Так ты не считаешь, что картина говно?

— Нет, отличная картинка.

— Мне нужно ее найти, Анри.

— Ох да ебливый ливень, Люсьен, она же чуть тебя не прикончила.

— А тебя бы это остановило, когда мы услали тебя подальше от Кармен?

— Люсьен, мне нужно с тобой об этом поговорить. Пойдем в «Свистульку». Сядем. Выпьем.

— А картина?

— И ее с собой возьмем. Брюану очень понравится.

* * *

Из утопленного в стену дверного проема на задах базилики Святого Сердца она смотрела, как двое выносят ее портрет из галереи. Перемещались они по самой середине улицы, как пара согласованных пьяниц, — боком, стараясь, чтобы ребром картина оставалась против ветра. Едва они обогнули первый угол, она сбежала по ступенькам и кинулась через всю площадь в галерею Тео Ван Гога.

— Mon Dieu! — воскликнула она. — Кто этот художник?

Тео Ван Гог оторвался от работы и посмотрел на красивую светлокожую брюнетку в перваншевом платье — похоже, с ней прямо посреди галереи случился оргазм. Хотя он был уверен, что никогда прежде не видел ее, она казалась до странности знакомой.

— Их написал мой брат, — ответил Тео.

— Блистательно! А еще какие-нибудь его работы у вас есть? Я хочу взглянуть.

Шестнадцать. Произносится «Бас-тард»

— О, смотрите — это же великий художник Тулуз-Лотрек в сопровождении какого-то никому не ведомого ублюдка! — воскликнул Аристид Брюан, когда они вошли в тускло освещенное кабаре. Артист был крепок и суроволиц, носил роскошную широкополую шляпу, сапоги на высоком каблуке, как у чистильщиков канализации, черную накидку и ослепительно красный шарф. На две части он состоял из таланта, на три — из манерности, а на пять — из чистого шума. «Свистулька» была его личным кабаре, а Тулуз-Лотрек — любимым художником. Именно поэтому Анри и Люсьен втаскивали сюда синюю ню средь бела дня.