Читать «MOSKVA–ФРАНКФУРТ–MOSKVA (Сборник рассказов 1996–2011)» онлайн - страница 153

Катя резко отстранилась и засмеялась.

— Неопытный. Первый раз? Кто же целуется, наевшись лука?

Костя покраснел и ничего не отвечал. Это было какое-то наваждение. Потом им надоело сидеть, они поехали на «Пушкинскую» и пошли по бульвару, как тогда, в первый раз. Прошли ещё, наверное, километр.

— Поехали ко мне, — предложила Катя.

В квартире на первом этаже пахло тем же запахом, что и от Кати. Когда они вошли, в доме кто-то был.

— Мама, — сказала Катя и обречённо вздохнула.

Из кухни показалась женщина очень похожая на свою дочь, но с морщинами и располневшая. Она не стала здороваться с Костей, а только помахала ему половником. На табурете, спиной сидел высокий человек в кожаной куртке, какие носят пилоты. Он даже не обернулся.

— Не обращай внимания, отчим приехал, пошли, — объяснила Катя.

Костя робко прошёл в комнату. Сели на диван. Катя стала показывать ему свои работы, картины. Иногородний студент никогда раньше ничего подобного не видел. Вернее видел, в журнальных репродукциях. На выставках и в музеях именно такие, скорее всего, и висели. Он взял одну, приличных размеров и стал вертеть её и так, и эдак. На поле из жёлтого сена стоял человек с граблями на плечах. Лицо было лишь очерчено, из глаз текли слёзы. На других картинах тоже были люди с серпами и граблями. Голова Костика совсем отказывалась работать. Это ты сама так? — удивлялся он. — Что это? Как ты это делаешь? — только и мог пролепетать в восторге Катин гость.

— Я с шести лет была в художке, — ответила Катя легко и беззаботно, словно быть с шести лет в «художке» — дело ясное и совершенно рядовое.

— Где-где?

— В художке, в художественной школе. Мы так её называем.

— Кто это, «мы»?

Катя засмеялась.

— Ну, художники. Мой папа. Он тоже художник, только с нами давно не живёт.

— Катя, если мы поженимся, я… не знаю. Я… очень тебя стану любить, — признался Костя и покраснел. Глаза и длинные ресницы его часто хлопали. — Но ты должна обещать мне изменить свою жизнь…

Катя не дала договорить, засмеялась, сама прижала Костю к себе и на сей раз умело поцеловала его в губы.

— Вот как надо.

На обратном пути Цыганков всё думал, про незримых своих соперников: поклонников, художников. В руках он бережно нёс подаренного ему крестьянина с граблями. Когда пришёл в общежитие, первое, что ударило в нос, запах немытой посуды.

— Из тебя моча течёт, — пробубнил Кондратенко в сторону.

Костя уперся взглядом в жирное пятно на штанах, достал из кармана фольгу и снял пиджак. Он рассказал соседу, как гулял с Катей, про будку с шаурмой и про отчима, про маму, папу и «художку». Показал картину.

Кондратенко покачал головой, открыл форточку. Потом собрал все силы и смачно плюнул вниз.

3

Самое ужасное, думал Костя, что вместе жить никак невозможно. Ни жилья, ни денег. По всей вероятности, придётся делить квартиру Катиной мамы. И жить в Катиной комнате. А тут ещё эта армия. В Москве, может показаться на первый взгляд, легко укрыться приезжему. Но это только кажется.