Читать «Книга о феминизме» онлайн - страница 70
Unknown
бросили. Неважно, как меня зовут и какая у меня семья, важ-
но то, что я мечтаю о счастье, и важно то, что я смогу сама
избавиться от моих страданий, освободиться от насилия – на
пути к этому счастью.
– Постой, а почему мы с тобой говорим о насилии?
139
– Да разве ты не заметила, что я не очень охотно от-
кликаюсь, когда меня на улице зовут, что я не очень-то хочу
разговаривать с чужими…
– Да, но причем тут насилие?
– Хорошо, давай по порядку. Зовут меня Лиза. Родилась
я в городе К*, в семье инженера Р*. Отец был большим и гро-
могласным человеком, который меня, как мне казалось, не
очень любил. Думаю, он также не очень любил свою жену, мою маму. Мама ко мне относилась теплее, иногда даже с
нежностью. И я маму любила. А отца я боялась. Боялась, что
он меня вечером заберет из садика и опять запрет в ванной
комнате. Да, был у него такой обычай. Утром он меня бу-
дил, одевал и причесывал, а потом отводил в детский садик.
Отводил меня отец, потому что маме на работу надо было
ехать дольше. Поэтому утром она уходила раньше. А мы с
отцом собирались попозже. Вечером же из садика забирал
меня тоже отец, пока мама ехала с работы. Я ненавидела эти
часы. Мама мне в садик с собой всегда давала бутерброды
на завтрак. Нас там с утра не кормили, каждый ел те бутер-
броды, что приносил с собой из дома. В садике же наливали
только чай, или кофейный напиток, ну и кормили обедом.
А на завтрак я разворачивала свои бутерброды, и обнару-
живала там опять нелюбимый темный, ржаной хлеб с этой
страшной колбасой… Нет, колбасу я любила, но на ужин.
На завтрак же я всегда ждала то, что мы с родителями ели
утром в выходные: белые булочки с хрустящей корочкой и
к ним яичко, сосиски, варенье. Но в садик мне всякий раз на
завтрак с собой давали – ужин! Вот я и готова была его есть
– до самого ужина. Поэтому воспитательницы, чтобы при-
140
Я - ФЕМИНИСТКА ВЫ ХОТИТЕ ОБ ЭТОМ ПОГОВОРИТЬ?
стыдить, вешали мне на грудь медаль «Копуша-долгоежка», и я целыми днями ходила со своей «наградой». А еще у них
лежала маленькая записная книжечка. Завел ее мой отец. В
нее они аккуратно заносили каждый день… мои проступки.
И потом отдавали отцу. Днем-то они меня уже наказывали
за шалости, если я кому-то грубила, или пластилин брала
без спросу, или не спала в тихий час. А вечером меня еще
раз ожидала «справедливая» кара за те же проступки: отец в
садике, пока я одевалась, внимательно изучал эту книжечку
и уже по дороге домой устраивал мне выволочку. Так как
мне казалось такое двойное наказание несправедливым, я
ему, естественно, перечила. Ну, а раз я не проявляла долж-
ного раскаяния, то должна была сидеть в ванной комнате и
думать о своем поведении, пока не придет мама и не вызво-
лит меня оттуда. Я имела право выйти из ванны, но должна
была сразу же матери помочь. Она по дороге с работы каж-
дый вечер заходила в магазины, покупала продукты и гото-
вила ужин. Родители на работе не ели в столовой – то ли по
соображениям вкуса, то ли по соображениям экономии, то
