Читать «Заговор» онлайн - страница 46

—    Можно, вполне можно, Ростислав Павлович, — то ли насмешливо, то ли с угрозой хмыкнул Петрищев. — Я ведь знаю вашу привычку осмысливать все до мелочи. Нет, я уверен, мы поработаем как надо. И когда я остановил свой выбор на вас, Ростислав Павлович, я тоже вспомнил эту прекрасную поговорку о горшках и богах. Не кажется ли вам это символичным, друг мой?

3

Ужин в этот день был обильным и разнообразным. Преобладала русская кухня, что особенно было приятно. Месье Жак молча приносил и уносил блюда, передвигаясь но комнате неслышными, почти кошачьими шагами.

Его неподвижное желтоватое лицо о множеством морщин под глазами и на лбу казалось вырубленным из твердого дерева мастером, не придававшим значения деталям и создававшим свое творение короткими, четкими ударами. Раз — и есть одна щека, немного впалая, чисто выбритая; раз — и вторая щека, заканчивающаяся узким подбородком, будто созданным для клинообразной, а-ля Генрих IV, бородки. Снова движение руки — и перед вами; широкий выпуклый лоб, испещренный следами тяжело прожитых лет и бурливших чувств. Узкие брови неопределенного цвета с проблеском седины, глубоко посаженные бесстрастные глаза дополняли картину. Месье Жак за все эти дни ни разу не произнес ни слова, но у Сергея было постоянное ощущение, что он прекрасно понимает их с Костей разговоры, хотя и велись они по-испански. Не то чтобы они боялись за содержание своих бесед, нет, просто привычка последних лет поостеречься на всякий случай. Во-первых, Косте сразу же не понравился Ростислав Павлович. Еще на пароходе, едва только Старке-вич отлучился из каюты, Костя сказал Русецкому: «А я ему не верю. Даже когда улыбается — глаза злые. Как бы мы с тобой опять в какую-нибудь историю не попали».

Успокоился он не потому, что поверил Старкевичу, а потому, что попадать после Иностранного легиона было некуда. Самая последняя инстанция. Немного позднее, когда их встретили в Марселе и привезли сюда, в эту усадьбу, подозрения вспыхнули вновь. Ни от Сергея, ни от Рущица не укрылось то обстоятельство, что усадьба прекрасно охранялась, что персонал, обслуживавший их, вымуштрован великолепно, что из дома нельзя было выйти иначе чем через прихожую, в которой постоянно находился широкоплечий здоровяк с расплющенным носом профессионального боксера по имени Гастон. Когда они выходили в парк, в поле их зрения постоянно попадал то садовник, то его жена — низенькая женщина с постоянной, будто приклеенной к лицу, искусственной улыбкой. К бассейну их постоянно сопровождал Жак, выныривая из боковой комнаты сразу же после того, как они брали полотенца.

Старкевич сказал им, что усадьба — это бывший дом российского миллионера Демидова, купленный в прошлом веке казной и оставленный в качестве загородного дома для чинов, желавших отдохнуть от парижского зноя и суеты. И впрямь, в гостиной было много вещей, гово-

рящих о российских вкусах бывшего хозяина дома, начиная от предобеденной молитвы, кириллицей выведенной на стене, до нескольких, довольно дорогих икон, развешанных тут же. Вполне логично было предположить и то, что с признанием Францией Советского правительства усадьба могла быть передана новым хозяевам российского <посольства.