Читать «Голос и ничего больше» онлайн - страница 169
Unknown Author
Голоса семи собак происходят из абсолютной пустоты, из неоткуда, чистый отголосок без источника, как будто абсолютная инаковость голоса превратилась в музыку, в музыку, которая пропитывает все и каждого, будто голос этого отклика охвачен всеми точками возможного распространения. Отклик голоса функционирует не как эффект издаваемого голоса, но как причина, абсолютная
Несчастный молодой пес ошеломлен:
.. .музыка усилилась, завладела пространством, по-настоящему захватила меня, заставила забыть обо всем на свете — и об этих живых собачках; как ни сопротивлялся я ей всеми силами <...>, музыка,
насилуя мою волю, не оставляла мне ничего, кроме того, что неслось на меня со всех сторон, с высоты, из глубины, отовсюду сразу, что окружало, и наваливалось, и душило, подступая в своем намерении так близко, что эта близь чудилась уже дальней далью с умирающими в ней звуками фанфар. <... > звучала музыка, доводила тебя до беспамятства24.
Этот опыт разносит в прах жизнь молодого пса, это начало его поиска, его исследования. Его интерес во всем этом вовсе не артистический, статус этого голоса как искусства не составляет никакой проблемы, в отличие от Жозефины, его интерес имеет эпистемологический характер. Это поиск источника, попытка приобрести знание при помощи источника всех вещей. Одна из попыток Жозефины состоит в сохранении детской составляющей своего искусства внутри этой мышиной расы, которая одновременно очень инфантильная и преждевременно постаревшая, мыши подобны детям, на которых лежит «некоторая усталость и безнадежность»25, и голос Жозефины призван сохранить их детство вопреки их экономии выживания, вопреки их всегда преждевременной зрелости. Однако молодой пес представляет другую крайность: он решает, что «есть вещи поважнее, чем детство»26. «Es gibt wichtigere Dinge als die
Kindheit»27: здесь одна из великих фраз Кафки, которая могла бы стать девизом или более серьезным политическим лозунгом. Политический лозунг в нашу эпоху всеобщей инфантилизации социальной жизни, начиная с инфантилизации детей, в эпоху, которая любит следовать презренной обратной линии, согласно которой мы все в душе дети, и в этом наше самое ценное качество, нечто, за что мы должны цепляться. Есть вещи поважнее, чем детство: это также лозунг психоанализа, который на самом деле состоит исключительно из воспоминаний детства, но не для того, чтобы сохранить это