Читать «A moongate in my wall: собрание стихотворений» онлайн - страница 45
Мария Генриховна Визи
1929
148. «Размалеванный петрушка…»
Размалеванный петрушка, горбоносый, в шапке красной, ах, бренчи своей игрушкой, но не надо, не старайся, для меня не улыбайся, все напрасно! Ты забавный, ты хороший, но не жди в кулисной тени — я к ногам твоим не брошу поцелованной сирени. Я давно-давно забыла, от чего так больно было, ах, не все ль тебе равно — это было так давно! Пой, петрушка! Видишь, в зале люди полны ожиданья, — разгоняй же их печали, позабудь свои страданья. Ведь в толпе тысячеликой все равно петрушка глупый то, что ищет, не найдет. Время — враг и друг великий, а сердца на память скупы, — я не помню давний год! 1929
149. «Я в черной щели потеряла…»
Я в черной щели потеряла свое любимое кольцо. Ты видишь, как печально стало и как бледно мое лицо! Овал блестящий хризопраза, оправы тоненький изгиб, и вдруг — темно и пусто сразу, зеленый перстень вдруг погиб. А если правда, счастье — в камне? И камень, вправду, гонит зло? И благо все, что жизнь дала мне, благодаря ему пришло? 1929
150. «Ты знаешь, кто-то ходит, длинный…»
Ты знаешь, кто-то ходит, длинный, склоняется к твоим косам и ревностью своей старинной тебя ревнует к небесам. Ведь это он тебя от солнца ведет в пустой и хмурый день, в твои блеснувшие оконца своей тоски наводит тень. О, он бессветный и угрюмый, чего он ищет — не открыть, и ты наивной детской думой его в силах ощутить, но если, вдруг, почуяв счастье, ты хочешь броситься вперед — как схватит он твое запястье и как обратно отшвырнет! 1929
151. We Needs Must be Divided in the Tomb.George Santayana («Мы будем и в могилах врозь с тобой…»)
Мы будем и в могилах врозь с тобой, ведь я хотел бы только умереть в горах Испании, и мрак последний зреть в долине молчаливой и пустой. А ты — как грустно! — Ты приют найдешь на побережьи северной страны, и в тень куста, и в аромат сосны, в туман, который стелется, уйдешь. В одном гробу, в конце любви земной пусть рыцари и дамы их лежат; но море разлучит твой прах и мой. Оттуда наши души улетят, любовью обожженные иной, и в землю не падут сердца назад.
