Читать «60 лет-не возраст №3-2008» онлайн - страница 20

Т.А. Я знаю, что подготовка к любой операции — сложный процесс, тем более подготовка к такой сложной, как пересадка органов.

А.В. Вы совершенно правы. Здесь должен четко действовать особый алгоритм — схема последовательности действий. Сначала необходима работа службы типирования реципиента, то есть того, кому собираются делать пересадку, и создание «Листа ожидания», куда заносятся данные типирования.

Т.А. Поскольку не все наши читатели медики, наверное, стоит объяснить, что такое типирование.

А.В. В любом организме в оболочках клеток и их цитоплазме есть вещества, по которым иммунная система отличает свою клетку от чужой. Они называются антигенами. Эти вещества у разных людей могут быть слегка различными в зависимости от их генотипа. Чем больше различаются они у реципиента и донора, чем более далекие у них генотипы, тем активнее иммунная система реципиента начинает работать против чужих веществ, а значит, и против чужих клеток, в нашем случае — против клеток пересаженного органа. Чем ближе генотипы, а значит, и структура веществ в клетках реципиента и донора, тем меньше реагирует на пересадку иммунная система реципиента. Должна быть и совместимость по крови — по группе, резус-фактору и т. д. Типирование для обеспечения тканевой совместимости идет по трем группам антигенов. Хотя полная совместимость только этими тремя группами не обеспечивается, но трансплантации с их учетом возможны. Важная группа в типировании — HLA. Чтобы понять сложность проблемы, достаточно сказать, что сейчас известно более 20 вариантов только в этой группе.

Т.А. Ну вот «Лист ожидания» есть. Данные проведенного типирования в него внесены. Каков следующий этап?

А.В. Быстрое тонирование донора, если он появился. По тем же трем группам, естественно. Должно пройти не более 2 часов после изъятия сердца. И, конечно, операция должна быть технически отработана. Сейчас с этим все в порядке. Кстати, методика аккадемика Шумакова по пересадке сердца отличается от зарубежной. И, по моему мнению, имеет серьезные преимущества. Однако каждый пациент настолько индивидуален, что в технических деталях операции заранее планировались различия.

Т.А. А как это решалось?

А.В. У нас в институте перед операцией было принято обсуждать каждого пациента. Сначала выступали ближайшие помощники Валерия Ивановича, профессора, затем другие специалисты, рангом ниже. Но свое мнение могли высказать все. После обсуждения Шумаков объявлял решение.

Т.А. Ну, а если кто-то был не согласен с директором института? По своему опыту знаю, что полемизировать с некоторыми китами от науки, если это твое начальство, бесполезно и небезопасно.

А.В. Могу сказать совершенно искренне: Валерий Иванович умел слушать других и соглашаться, если доводы были убедительными. Он анализировал всю сумму данных по пациенту и все мнения. Кстати, он никогда не пытался скрыть, если чего-то не знал. Ну, невозможно помнить все названия, допустим, наследственных редких синдромов, да еще из других отраслей медицины! Кстати, у него была очень развитая интуиция. При какой-то неясности, колебаниях он интуитивно выбирал правильное решение.